В начале XIV в., после смуты, владения потомков Чингисхана были самой обширной и самой могучей державой в ойкумене. Разделенная на четыре больших улуса: империю Юань в Китае и Монголии, царство ильханов в Иране, Джагатайскос ханство в Средней Азии и улус Джучиев, включавший Золотую Орду, Белую орду на Иртыше и Синюю орду - кочевья от Тюмени до Аральского моря, она, казалось, не имела опасных врагов и достойных соперников. Но к концу XIV в. эта "монголосфера", как ее назвал Г.В. Вернадский, развалилась почти бесследно. Осколком, не потерявшим жизнеспособности, оказался небольшой этнос дурбэн-ойратов, продержавшийся до XVIII в. Он был истреблен китайцами в 1759 г.
Как исчезла "монголосфера"? И главное, почему? На первый вопрос ответила история, на второй должна ответить этнология. Поэтому целесообразно в историческом исследовании ограничиться обзором хода событий (не отвлекаясь на анализ деталей) и сосредоточить внимание на рассмотрении их связей, как системных, так и визуальных. Тут читателя ждут неожиданности, тем более существенные, что они подкреплены строгими доказательствами, полученными благодаря исследованиям, основанным на синтезе гуманитарных и естественных наук. В географии без истории, как и в истории без географии, "встречается протыкание", что отметил еще мыслитель XVIII в. И.Н. Болтин. Этнология - наука, заполняющая трещину между историей и естествознанием, дабы трещина не превратилась в пропасть.
Как уже говорилось, монгольский виток этногенеза начался в XI в. В фазе подъема монголы совершили свои завоевания и рассеяли свою пассионарность среди китайцев, тюрок, персов и русских, что способствовало, с одной стороны, ослаблению самой Монголии, а с другой - усилению окраин "монголосферы". Жестокая гражданская война 1259-1301 гг. унесла лучшую часть монгольских батуров, внуков "людей длинной воли", и в XIV в политическое единство Монгольской империи держалось только на инерции. В самой Монголии появилось много персов, тюрок, русских и китайцев, как женщин, так и мужчин: ремесленников, торговцев и ученых, отнюдь не пассионарных, но перемешавшихся с монголами. Историк Омари отметил, что в улусе Джучиевом монголы растворились среди кыпчаков. В Иране монголы частично сохранились, но стали мусульманами и утратили ведущее значение. А в Средней Азии монгольская пассионарность стимулировала регенерацию утраченной в XII в. военной доблести и тюркоязычной литературы, т.е. мусульманской культуры. С.П. Толстов остроумно заметил, что держава Тимура стала копией султаната хорезмшахов, с той лишь разницей, что столица из Гурганджа была перенесена в Самарканд*1.
А в том же XIV в. новый пассионарный толчок поднял на месте Византии османскую Турцию, а в Восточной Европе - Литву и Россию. Критическим периодом для смены "цвета времени" был конец века. Рассмотрим некоторые детали этого отрезка истории, связанные с нашей темой.
Тривиальная историография для изучаемого сюжета не просто бесполезна, а вредна. Углубленное изучение деталей лишает исследование необходимой перспективы и заслоняет события, косвенно, но органично связанные с деятельностью хана Тохтамыша. Поэтому, да не посетует читатель, приблизимся к теме постепенно. Сначала обозрение суперэтноса - всей "монголосферы", потом - этноса, т.е. улуса Джучиева и его контакта с Великим княжеством Владимирским - ядром рождающейся России, потом - субэтносов в сложных сочетаниях: распавшейся Золотой орды и соперничавших русских княжеств, ибо в конце XIV в. ни татарской, ни русской самостоятельной этнической целостности, или нации, не существовало, и, наконец, перейдем на уровень персональный - рассмотрение деятелей этой эпохи применительно к событиям, в которых они принимали участие. Путь исследования сложен, но только он плодотворен.
Прежде всего надо избавиться от аберрации привычности. Западную Европу еще на студенческой скамье мы воспринимали как нечто пестрое и разнообразное, а Азию - как серую массу. На самом деле Европа западнее Вислы была единым суперэтносом, а ее многоцветность - результат большого приближения, когда фиксируются даже мелкие различия. И наоборот, Азию рассматривали издали, и потому детали разных культур сливались, что создавало иллюзию единства.
Если же принять единый масштаб, то в Азии существовал не один, а пять суперэтносов, условно называемых Китай, Япония, Индия (немусульманская), старый мусульманский мир, злейший противник османской Турции - новой целостности, возникшей от пассионарного толчка, как и Москва, и "монго>-Mлосфера" - наследие Чингисидов. Кроме этих грандиозных целостностей были химерные вариации окраинных этносов, а также реликты.
В те же годы, точнее - десятилетия, когда "монголосфера" распадалась и ранее побежденные народы освободились в Иране (1353), Средней Азии (1364), Китае (1368) и Кыпчакской степи (1371-1372), на Западе шли иные процессы и этно- и культурогенеза. Так как оба суперэтноса столкнулись в 1399 г. и затем в 1402 г., то будет полезно уделить некоторое внимание Средиземноморью, хотя бы путем "бокового зрения".
Поскольку история Западной Европы и Малой Азии излагалась неоднократно и весьма подробно, то нет смысла повторять проделанные исследования. Для нашей цели следует поставить вопрос о соотношении этногенезов (на суперэтничсском уровне) и развития культурных традиций, куда более консервативных и инертных. Оба типа процессов взаимодействуют в зависимости от фаз этногенеза и исходных принципов, наследуемых новым суперэтносом у той или иной предшествовавшей культуры. Такое обобщение позволяет обозреть сразу всю картину взаимодействий, составляющих содержание этноисторических процессов, или, что то же, палеогеографию этносферы, в стереоскопическом аспекте.
Наиболее старыми этносами в это время были греки и славяне. Они возникли во II в. н.э. и вступили в фазу обскурации, частью - в фазу регенерации. Романо-германцы, начавшие свой нелегкий путь в IX в., находились в конце акматической фазы. У них еще наблюдался избыток пассионарного напряжения, но они тратили свою энергию на взаимоистребление внутри своей этнокультурной системы, чем весьма облегчили рост молодых этносов: литовцев и турок-османов. Итальянцы воскрешали античность, греки - ранее христианство, а османы - суннизм, что вызывало их войны с шиитами Месопотамии и Азербайджана и не мирило с Тимуром, регенерировавшим старую мусульманскую культуру за счет инкорпорированной монгольской пассионарности.
В "христианском" (католическом) мире в XIV в. ведущим этносом были французы. Французские династии правили как во Французском королевстве, так и в Англии, Неаполе, Венгрии, Чехии и Польше; французские феодалы боролись за Грецию с арагонцами и флорентийским банкиром Ачайоли, а в Кастилии помогли принцу-бастарду Генриху Трастамаре низвергнуть тирана Педро Жестокого. Императорами Германии были богемские короли, офранцуженные Люксембурги, а королями Наварры - потомки Жанны, внучки Филиппа Красивого. Но этническая близость не мешала войнам, одна из коих была названа Столетней.
В Константинополе правили Палеологи, унаследовавшие от Латинской империи (1204-1261) феодализм и обнищание страны, лишенной большей части исконного населения. Малая Азия - родина православия - была захвачена турками, Греция - французскими и каталонскими авантюристами. Внутри самой столицы располагалась генуэзская колония Галата. Фессалоники были опустошены зверствами секты зилотов, а Албания и Македония - воинственными сербами, господствовавшими на Балканском полуострове.
В этом безнадежном положении Палеологи искали помощи на Западе, но католики греков не любили, а использовали. Последней цитаделью православия оставалась не Константинопольская патриархия, а Афонский монастырь.
Казалось бы, православную империю должны были спасти южные славяне, но ведь они были в той же фазе этногенеза, что и греки. Усобицы дробили сербские племена, и даже попытка объединения, предпринятая сербским королем Стефаном Душаном около 1350 г., не спасла народ. После его смерти усобицы возобновились, и в 1389 г. сербское войско стало жертвой османов. Князья-туркофилы некоторое время сохраняли видимость самостоятельности, но в 1459 г. остатки Сербии были превращены в Турецкий пашалык. Закономерности этногенеза, как и всякого природного явления, неумолимы.
Историки, придерживающиеся эволюционной теории, или так называемой "религии прогресса", полагают, что сербы проиграли войну с турками вследствие своей отсталости. Сильные жупаны и властители проводили время в усобицах, что якобы являлось пережитком родового быта, а нравы отличались первобытной (?!) грубостью. На этом фоне царствование Стефана Душана было исключением, наподобие империи Карла Великого*2.
Так ли? В VII в. сербы-ободриты из гор современной Саксонии "передвинули" избыток своего населения в Иллирию и завоевали ее северную часть, оставив иллирийцам только неприступные горы современной Албании. В IX в., одновременно с болгарами, сербы приняли христианство, причем северная часть их - хорваты - попала в подчинение Риму, а большая часть была связана с Константинополем, не только в религиозном отношении. Политическую независимость сербы хранили и от Византии, и от Венгрии. "Первобытная грубость" им нисколько не мешала. Только в конце XII в. Мануил Комнин включил Сербию в состав Византийской империи, и то ненадолго. В XIII в. сербы освободились и начали борьбу за гегемонию на Балканском полуострове, закончившуюся в 1389 г. на Косовом поле.
Итак, сербы прожили все фазы этногенеза в составе славяно-византийского суперэтноса: надлом - завоевание Иллирии, инерционную фазу - приобщение к христианской культуре, обскурацию и попытку регенерации в XIII-XIV вв., оборванную внешним вторжением, и мемориальную фазу в Черногории (ибо все остальные сербские субэтносы были подчинены турками или австрийцами), просуществовавшую до XX в. Какая уж тут "отсталость"! И от кого?
Хуже было чехам. Тесное соседство с Германией, находившейся в конце XIII в. в политическом распаде, соблазнило последнего Премысловича - Оттокара II - на захват Австрии, которую он сразу же потерял в 1272 г. вместе с жизнью и славянской традицией своего народа. Уже при нем королевство Богемия стало провинцией Германской империи. Немецкий язык стал господствовать не только в казенных бумагах, но и в литературе и в частной жизни. Престол перешел к фамилии Люксембургов, и Карл IV в 1348 г. основал в Праге университет, в ученом совете которого 3/4 мест принадлежало немцам. Православное причастие из чаши было категорически запрещено*3.
Такое же проникновение немецкой культуры наблюдается в Польше при последнем Пясте - Казимире III Великом. Он охотно привлекал в Польшу немцев, оседавших при дворе и в городах (они получили выгодное "магдебургское право"), и евреев, захвативших в свои руки экономику страны. Оппозиционную аристократию он подавил, покровительствуя хлопам и ученикам Краковского университета, основанного в 1364 г. Польша онемечилась, подобно Чехии.
После его смерти в 1370 г. престол Польши перешел к Анжуйской династии, правившей в Венгрии, но уже в 1371 г. Людовик Анжуйский умер, и на польский престол взошла его дочь Ядвига, избранная "королем Польши". Запад втянул Польшу в свой суперэтнос, и ее ожидала судьба Чехии, если бы не неожиданное вмешательство природы: пассионарный толчок поднял Литву и османскую Турцию, и соотношение сил изменилось. До Москвы и остатков Киевской Руси немецкие "цивилизаторы" не успели добраться.
Последним мирным завоеванием западного мира было Великое княжество Литовское. Талантливые и волевые князья Гедимин, Ольгерд и Кейстут остановили агрессию Тевтонского ордена, чем оказали большую услугу папскому престолу. Тевтонский орден был переведен из Палестины в Пруссию Фридрихом II Гогенштауфеном и последовательно поддерживал гибеллинов, не стесняясь ссориться с Рижским епископатом. Поэтому папы никак не симпатизировали "божьим рыцарям".
Но и литовцы вели себя крайне независимо. В середине XIII в., когда на территории Восточной Европы обозначился подъем пассионарного напряжения, литовцы перешли от обороны к попыткам наступления на немцев. В 1250 г. Миндовг принял католическую религию, но "крещение его льстиво бысть", и к 1263 г. Александр Невский и Миндовг планировали совместный поход на орден. В том же году они оба умерли молодыми.
Полвека Литовскую землю раздирали смуты и братоубийства, что характерно для инкубационного периода этногенеза. Пассионарность растет, не находя выхода, потому что нет новой культуры, т.е. действенной системы запретов и целей, подсказываемых новым или обновленным мироощущением, ибо старое уже никого не вдохновляет, как любой культ без творческой догматики. Надо было принимать чужую культуру, а выбор был прост: православие или католичество.
Орден и Польша были готовы к сопротивлению литовским язычникам, тогда как русские князья предпочитали капитуляцию.
Гедимин, наследник князя Витеня, был типичный пассионарий фазы подъема. Еще при жизни Витеня он подчинил Берестейскую землю и начал наступление на Волынь и Галицию, где правили схизматики - князья Лев и Андрей Юрьевичи. К 1323 г. Волынь была завоевана литовцами, князья исчезли со страниц истории.
В 1321 г. Гедимин разбил коалицию русских князей у р. Ирпень и взял Киев, оставив там вассального князя. Но так как русские князья в случае необходимости обращались за помощью в Золотую Орду, то Гедимин решил уравновесить силы. Он дал согласие на крещение Литвы в католичество и заключил мир с Ливонией, Ригой и Данией, а через год, под давлением папы, и с Тевтонским орденом*4. Этим он развязал руки Западу для наступления на Русь.
Тверь была соперницей Москвы и, значит, союзницей Литвы, но митрополит Феогност стал на сторону московско-татарского союза против Литвы. Около 1327 г. тверской князь Александр бежал в Литву.
Сын Гедимина Ольгерд (1341-1377) достиг больших успехов. Он подчинил Литве Киев, Брянск, Ржев, Северскую Русь, в то время как его брат Кейстут защищал от немецких рыцарей Жмудь и Литву. Так образовалась могучая держава с литовской династией, с преимущественно русским населением и причудливой смесью западной и древнерусской культур. Великороссы держались только при татарской поддержке*5 Но Ольгерд в 1358 г. сформулировал свою программу, заявив послам императора Карла IV Люксембурга: "Вся Русь должна принадлежать Литве", и сделал им неприемлемые предложения: возвращение Литве захваченных орденом земель, перемещение крестоносцев в степь для борьбы с Ордой и отказ ордена от "права на русских"*6.
В ответ на это наглое заявление крестоносцы в 1362 г. осадили Ковно. Ведь орден был по существу плацдармом всего европейского рыцарства и мог найти пополнение во всех странах Европы. На Литву обрушились закованные в кольчугу немцы, французы, англичане и итальянцы*7. Ольгерд и Кейстут с литовско-русскими войсками пришли на выручку осажденной крепости, но не решились вступить в бой. Замок Ковно пал.
Этот эпизод показал, что даже такой воинственный этнос не может жить без друзей. В Литве были сторонники православной Руси и ее противники. Эти силы разорвали Литву, как две большие планеты разрывают комету, летящую между ними. Положение усложнялось еще активной политикой Орды. Там, где князь и город вступали в союз с татарами, литовцы не имели успеха, и наоборот, русские земли, объединившиеся с Литвой, по своей воле отвергли союз с Ордой. До тех пор пока в Орде был порядок, который умел поддерживать "добрый царь Джанибек", положение казалось прочным. Но социально-этническая система Золотой Орды была крайне неустойчива, и вот почему.
Не только среди дилетантов, но и среди профессионалов-историков бытует обывательское и вполне ложное мнение, что в XIII-XIV вв. воля хана определяла политику страны, как внешнюю, так и внутреннюю, а народ покорно следовал ханским капризам. Это было бы возможно, если бы у ханов - Чингисидов - была реальная сила, чтобы усмирить народные волнения, но таковой силы не было, да и взять се было неоткуда. В улусах Джучи и Джагатая находилось по 4 тыс. воинов-монголов*8, преданных своему хану. А число воинов в одной только Большой, т.е. Золотой, Орде доходило до 200 тыс.*9 всадников, при том что выходцы с Дальнего Востока - мангуты и хины (чжурчжэни) - насчитывали всего 2000 воинов*10.
Очевидно, что ханы Золотой Орды могли управлять своей страной и сидеть на престоле только при лояльности подавляющего большинства своих подданных.
Конечно, всегда есть недовольные, но далеко не всегда они согласны рискнуть головой ради эфемерной выгоды при смене власти.
Однако монгольские походы перемешали все этнические общности, бытовавшие до XIII в. и казавшиеся такими целостными и устойчивыми. От некоторых остались только названия, а у других даже имена исчезли, заменившись собирательным термином - татары. Так, татары казанские - это смесь древних болгар, кыпчаков, угров - потомков мадьяр и русских женщин, которых мусульмане захватывали в плен и делали законными женами - обитательницами гаремов. Впрочем, русские удальцы тоже ловили татарских красавиц и заводили с ними семьи, охраняемые церковным правом. Этническая принадлежность в зонах контакта определяется не происхождением, а стереотипом поведения, а в то время - и исповедания.
Крымские татары были совсем другим этносом. Ядром их были половцы, но смешивались они с разнообразными жителями Горного Крыма охотно, что весьма повлияло на их нравы и обычаи. Они крайне враждебно относились к поволжским татарам, особенно к золотоордынским.
Хотя в Золотой Орде правила монгольская династия, но монголы к началу XIV в. смешались с кыпчаками и забыли свой язык и нравы. Узбек перестал быть ханом, а стал "султаном монголов, кыпчаков и тюрок"*11. Его оседлые подданные в городах на Волге были ярыми приверженцами ислама, усвоенного ими от болгар*12. Зато население Заволжья хранило свои древние верования. Верховное божество называлось Тэнгре. У человека было две души: первоначальная душа - "кот" и злая душа - "орэк". Земле поклонялись как матери, чтили Солнце и огонь. Почитали добрых духов: мать воды, хозяина леса, дома, хлева - и опасались злых духов - убуров и албастов*13. Ислам в этой системе был явлением административным, а не органичным. Его признавали, и без него обходились.
Это резкое различие в этнической психологии было гораздо значительнее единства государственной власти. Переход Золотой орды в ислам породил двоеверие, такое же, какое было на Руси и в Скандинавии, которое в Венгрии вызвало жестокие внутренние войны. Воины и советники, окружавшие хана Тохтамыша, по словам Шереф ад-Дина Йезди, были "неверными"*14, как, возможно, и сам хан. Числились-то они после грозного приказа Узбека в 1312 г. мусульманами, но отнюдь ими не стали. Наоборот, они возненавидели власть, принудившую их лицемерить и "не замечать" казней, произведенных ради торжества новой веры. Тогда они промолчали, но остались самими собой, хотя в XIV в. исламизация проводилась активно*15.
А в Средней Азии, т.е. в Джагатайском улусе, все пошло в обратном направлении. Монголы-язычники проиграли войну с тюрками-мусульманами, предки которых приняли ислам еще в 1000 г. Пассионарность, рассеянная по популяции монголами XIII в„ влила в население дополнительную энергию, но не могла повлиять ни на культуру, ни на этническую доминанту. Жители Самарканда, Бухары, Мерва, Балха и Хорезма стали более энергичными и активными, но не превратились в монголов и кыпчаков. Наоборот, они с большей яростью бросались на кочевников, отмщая им разорение Отрара и Ходжента, равно как и своих городов.
Короче говоря, в 1383-1395 гг. повторилась война 1219- 1231 гг., но с иными результатами. Эта война имела огромное значение не только для татар, но и для Русской земли, преобразившейся в Россию.
ПРИМЕЧАНИЯ
1
См.: Толстов С.П. По следам исчезнувших цивилизаций. М.; Л., 1948. С. 318- 319.2
См.: Трайчевский А. Указ. соч. С. 120.3
Насколько неприятна чехам была немецкая экспансия, показала гуситская война, вспыхнувшая в 1419 г. Об ожесточенности войны говорит тот факт, что население Чехии за 200 лет сократилось с 3 млн. до 800 тыс. (Трайчевский А. Указ. соч. С. 120).4
См.: Шабульдо Ф.М. Земли юго-западной Руси в составе Великого княжества Литовского. С. 10.5
Там же. С. 38.6
Там же. С. 9, 55.7
Там же. С. 66.8
Рашид-ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 275.9
В 1251 г. Батый послал в Монголию для поддержки своего двоюродного брата Мункэ-хана 30 тыс. воинов, а во время битвы между Тохтой и Ногаем в 1299 г. сражались якобы около 900 тыс. воинов (Рашид-ад-Дин. Т.II.С.86) - это явное преувеличение (в 9-10 раз). См.: Myнкуев Н.Ц.//Татаро-монголы и Азии и Европе. М., 1970. С. 370-371 .10
Половина регулярного войска находилась в ставках ханов Белой орды (Орды-Ичэна) и Синей орды (Шейбанз).11
Халиков А.X. Происхождение татар Поволжья и Приуралья. Казань, 1978. С. 90.12
Там же. С. 90-91.13
Там же. С. 23.14
Тизенгаузен. Т.II. С. 151.15
См.: Халиков А.X. Указ.соч. С.9