Послесловие к двухтомнику

От составителя

Эта книга - не песенник. Хотя, составляя ее и перечитывая стихи Владимира Высоцкого, я все время слышал его голос. За каждой строкой слышал, за каждым словом. И даже тогда, когда мне встречались абсолютно незнакомые сти- хи, все равно где-то далеко в глубине возникала и звучала мело- дия. И голос Высоцкого звучал. Голос, который продолжает жить... Давно уже замечено, что когда умирает известный человек, то число его "посмертных друзей" сразу же начинает быстро расти, в несколько раз превышая количество друзей реальных, тех, которые были при жизни. И объяснить это явление, в общем-то можно: ведь всегда нахо- дятся люди, жаждущие погреться в лучах чьей-нибудь славы - хотя бы и посмертной. Тем более, что обладатель этой славы уже не в силах никому возразить, не в силах что-либо опровергнуть. Поэтому и витийствуют в табачном дыму застолий новоявленные "близкие друзья" и "закадычные приятели", Поэтому они и "вспоми- нают": "Шли мы как-то с Владимиром Высоцким по Басманной..." Или "забегаю это я однажды к Высоцкому, а он мне и говорит...", или - еще хлеще: "А с Володькой мы были - водой не разольешь!.." Я знаю, как много таких "воспоминаний" Объявилось теперь у Вы- соцкого. Ну да бог с ними, пусть потешатся!.. Я - не о них. Я - о том, что у Высоцкого и у его песен и в самом деле вели- кое множество истинных, серьезных друзей! Тех самых друзей, ради которых он работал и для которых жил. Наверное, у каждого человека, знакомого с песенным творчеством Владимира Высоцкого, есть, так сказать, "свой собственный Высоц- кий", есть песни, которые нравятся больше других. Нравятся пото- му, что они чем-то роднее, ближе, убедительнее. "Свой Высоцкий" есть и у меня. Был такой вроде бы неплохой фильм - "Вертикаль". Был и прошел. А песни, написанные Высоцким для этого фильма, остались. Были еще фильмы, были спектакли, которые "озвучивал" Высоцкий, и очень часто песни, созданные им, оказывались как бы на несколько разме- ров больше самого фильма или спектакля. Каждый раз у этих песен начиналась своя отдельная (и очень интересная!) Жизнь. Они сразу же шли к людям, шли, будто бы минуя экран или сцену. И особенно ясно это понимаешь, когда вслушиваешься песни, на- писанные Владимиром Высоцким о войне... Почему все не так? Вроде все как всегда: То же небо опять голубое, Тот же лес, тот же воздух и та же вода, Только он не вернулся из боя. Он молчал невпопад и не в такт подпевал, Он всегда говорил про другое, Он мне спать не давал, он с восходом вставал, А вчера не вернулся из боя. То, что пусто теперь, - не про то разговор, Вдруг заметил я: нас было двое... Для меня словно ветром задуло костер, Когда он не вернулся из боя. Нам и места в землянке хватало вполне, Нам и время текло для обоих... Все теперь одному, только кажется мне, Это я не вернулся из боя. На мой взгляд, песня "Он не вернулся из боя" - одна из главных в творчестве Высоцкого. В ней, помимо интонационной и психологи- ческой достоверности, есть и ответ на вопрос: почему поэт, чело- век, (по своему возрасту явно не мог принимать участия в войне) все-таки пишет о ней, более того - не может не писать? А все дело в судьбе. В твоей личной судьбе, которая начинается вовсе не в момент рождения человека, а гораздо раньше. В личной человеческой судьбе, которая никогда не бывает чем-то отдельным, обособленным от других людских судеб. Она, твоя судьба, - часть общей, огромной судьбы твоего народа. И существуешь ты на Земле, продолжая не только собственных родителей, но и многих других лю- дей. Тех, которые жили до тебя. Тех, которые когда-то защитили твой первый вздох, первый крик, первый шаг по земле. Песни Высоцкого о войне - это, прежде всего, песни очень нас- тоящих людей. Людей из плоти и крови. Сильных, усталых, мужественных, добрых. Таким людям можно доверить и собственную жизнь, и Родину. Та- кие не подведут. Сегодня не слышно биения сердец. Оно для аллей и беседок. Я падаю, грудью хватая свинец, Подумать успев напоследок: "На этот раз мне не вернуться. Я ухожу - придет другой. Мы не успели, не успели, не успели оглянуться, А сыновья, а сыновья уходят в бой". Именно так и продолжается жизнь, продолжается общая судьба и общее дело людей. Именно так и переходят от родителей к детям са- мые значительные, самые высокие понятия. У Владимира Высоцкого есть песни, которые чем-то похожи на ро- ли. Роли из никем не поставленных и - более того - никем не написанных пьес. Пьесы с такими ролями, конечно, могли бы быть написаны, могли бы появиться на сцене. Пусть не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Но дело в том, что ждать до завтра Высоцкий не мог, не хотел. Он хотел играть эти роли сегодня, сейчас, немед- ленно! И поэтому сочинял их сам, сам был режиссером и исполните- лем. Он торопился, примеряя на себя одежды, характеры и судьбы дру- гих людей - смешных и серьезных, практичных и бесшабашных, реаль- ных и выдуманных. Он влезал в их заботы, проблемы, профессии и жизненные принципы, демонстрировал их способ мыслить и манеру го- ворить. Он импровизировал, увлекался, преувеличивал, был дерзок и насмешлив, дразнил и разоблачал, одобрял и поддерживал. Причем все это он делал так талантливо, так убедительно, что иные слушатели даже путали его с теми персонажами, которых он изображал в своих песнях. Путали и - восторгались, путали и - не- доумевали. А Высоцкий вроде бы и не обращал на это никакого внимания. Он снова и снова выходил на сцену, продолжая сочинять и петь свои - всегда неожиданные, разноплановые, злободневные - "песни-роли". И в общем-то это уже были не роли, а, скорее, - целые пьесы со сво- ими неповторимыми характерами, непридуманными конфликтами, точно выстроенным сюжетом. Исполняя их, Высоцкий мог быть таким грохочущим, таким штормо- вым и бушующим, что людям, сидящим в зале, приходилось, будто от сильного ветра, закрывать глаза и втягивать головы в плечи. И ка- залось: еще секунда - и рухнет потолок, и взорвутся динамики, не выдержав напряжения, а сам Высоцкий упадет, задохнется, умрет прямо на сцене... Казалось: на таком нервном накале невозможно петь, нельзя дышать! А он пел. Он дышал. Зато следующая его песня могла быть потрясающе тихой. И от этого она еще более западала в душу. Высоцкий, который только что казался пульсирующим сгустком нервов, вдруг становился воплощени- ем возвышенного спокойствия, становился человеком, постигшим все тайны бытия. И каждое слово звучало по-особому трепетно: Я поля влюбленным постелю, Пусть поют во сне и наяву! Я дышу - и, значит, я люблю! Я люблю - и, значит, я живу! Высоцкий пробовал себя в разных интонациях, он искал для своих "пьес" все новые и новые краски, новые детали, поэтому, его песни имеют несколько авторских вариантов, изменений, сокращений. И в этом - тоже он, Высоцкий, - его натура, его неудовлетворенность собой, его способ творчества. Можно сказать, что дверь в его "творческую лабораторию" была постоянно распахнута. Он был весь на виду. Со всеми своими удача- ми и неудачами, находками и проколами, сомнениями и убежден- ностью. Он написал много песен. И, конечно, не все они равны. Но это всегда - неровность дороги, ведущей к постижению исти- ны, к открытию людей и, значит, - к открытию самого себя... Он никогда не пел свои песни свысока, никогда не стоял над зрителем, над слушателем. И эстрада (впрочем, так же как и сцена, и съемочная площадка) была для него не пьедесталом, а местом, от- куда его просто-напросто лучше видно и лучше слышно. А еще она была местом его работы. Работы - с полной самоотдачей. На износ. Всегда и во всем... Много раз я слышал, как его песни исполняли другие порою очень хорошие - певцы. Не могу сказать, что эти певцы недостаточно ста- рались. Нет, они вкладывали в каждую песню все свое умение, весь свой темперамент и опыт! А песня все равно получалась какой-то другой, разученной, взя- той напрокат. Она - будто одежда с чужого плеча - то морщила на спине, то жала в груди, а то вообще расползалась по швам. И дело тут даже не в своеобразной исполнительской манере Вы- соцкого. Ведь в конце концов любую манеру можно скопировать. Манеру - можно, а душу - нельзя... Он был невероятно популярен. Достать билет на его выступление было намного труднее, чем "пробиться" Летом сочинскую или ялтинс- кую гостиницу. Но если для нормальных людей Владимир Высоцкий был своим, был близким, необходимым и любимым актером, то для мещанствующих сно- бов он, прежде всего, был "модным". Я ненавижу публику так называемых "престижных премьер". Не всю, конечно, публику, а ее самодовольную (кстати, не такую уж малочисленную) - снобистскую часть. Ненавижу типов, которые появляются на премьерах вовсе не потому, что в каждом первом спектакле (или концерте) есть, как в рождении ребенка, какая-то щемящая торжественность, соединение боли и радости, достигнутого и недостижимого. Нет, быть на премьере - для снобов не самое главное, для них главное - попасть туда! Попасть, чего бы это ни стоило, "отме- титься", Хотя бы только для того, чтобы обзвонить "не попавших": "Как, вы не были?! Ну-у, много потеряли!.. ТаМ была такая-то с таким-то. И этот был... И та..." Именно такие мещанствующие снобы распускали о Высоцком неле- пые, почти фантастические сплетни и слухи, и в то же самое время заискивали и лебезили перед ним. О, как им хотелось, чтобы он - Высоцкий - стал бы и для них "своим в доску", "рубахой-парнем", Закадычным "дружком-приятелем"! А он ненавидел мещан. И снобов - презирал. Любых. Недаром есть у него горькая и злая песня, которая заканчивает- ся такими словами: Не надо подходить к чужим столам И отзываться, если окликают. Однако, когда Владимира Высоцкого окликали не снобы, а люди - просто люди, - он поворачивался к ним охотно, поворачивался всем корпусом и отзывался всем сердцем! Вспомните, к примеру, его "сказочные песни". Те самые, которые он писал для "Алисы в стране чудес", Для кинофильма "Иван да Марья" И просто так - для себя. Дети, общаясь со взрослыми, мо- ментально распознают, кто из взрослых с ними - на равных, а кто только "прикидывается ребенком". Так вот, сочиняя свои "детские сказочные песни", Владимир Вы- соцкий ребенком никогда не прикидывался. Он просто был им. За хриплым напряженным голосом и жесткой манерой пения до поры до времени скрывалась восторженная и добрая ребячья душа, прятал- ся человек, гораздый на выдумку и озорство, умеющий верить в чудо и создавать его... Догонит ли в воздухе, или шалишь, Летучая кошка летучую мышь? Собака летучая - кошку летучую?.. Эти "вечные вопросы" детства задает себе Алиса, и слезы ее те- кут конечно же - в "слезовитый океан"... А вот как трогательно и вместе с тем категорично звучит сере- нада влюбленного Соловья-разбойника из другой - более взрослой - сказки: Выходи, я тебе посвищу серенаду, Кто тебе серенаду еще посвистит? Сутки кряду могу, до упаду, Если муза меня посетит. Я пока еще только шутю и шалю, Я пока на себя не похож, Я обиду стерплю, но когда я вспылю, Я дворец подпалю, подпилю, развалю, Если ты на балкон не придешь... Ну, кто, по-вашему, сможет устоять перед такими доводами влюбленного? Да никто на свете!.. В одной из "сказочных песен" Высоцкий задает вопрос, удиви- тельный по своей "детскости" И мудрости: Что остается от сказки потом, После того, как ее рассказали?.. А действительно - что? Могу сказать: когда я впервые услышал эти песни, у меня долго не проходило какое-то особое ощущение свежести, улыбки, доброты. И я еще больше поверил в истину: даже тогда, когда в начале сказ- ки все "страшно, аж жуть!" - Конце ее все страхи обязательно ис- чезнут, там непременно светит солнце и торжествует добро! Так, что, после того как сказку рассказали, остается многое. В том числе и чисто профессиональное уважение Высоцкому. Ведь по этим стихам видно, как радостно он работал над ними, буквально "купаясь" в теме! Я даже вижу, как он улыбался, записывая лихие, частушечные, виртуозно сделанные строки: Много тыщ имеет кто - Тратьте тыщи те. Даже то, не знаю что, Здесь отыщете... Так поют скоморохи на сказочной ярмарке. А вот как начинается песня царских глашатаев: Если кровь у кого горяча - Саблей бей, пикой лихо коли. Царь дарует вам шубу с плеча Из естественной выхухоли... Такого раскованного и - одновременно - точного обращения со словами, непринужденного Владения разговорными интонациями в сти- хах добиться очень трудно. А Высоцкий добивался. Но он умел быть не только добрым. И не только покладистым. Когда некоторые "весьма специфические" зарубежные доброхоты пробовали его "на излом", То Высоцкий, оставаясь самим собой, разговаривал с ними жестко и однозначно. Родину свою в обиду он не давал никому. Помню, как в октябре 1977 года группа советских поэтов приеха- ла в Париж для участия в большом вечере поэзии. Компания подобралась достаточно солидная: К. Симонов, Е.Евтушенко, О. Сулейменов, Б. Окуджава, В. Коротич, М. Сергеев, Р.Давоян. Был в нашей группе и Владимир Высоцкий. Устроители вечера явно сэкономили на рекламе. Точнее, она отсутствовала напрочь! И конечно же нам говорили: "Стихи?! B Париже?! Абсурд!.. Вот увиди- те - никто не придет!.." Мы увидели. Пришли две с половиной тысячи человек. Высоцкий выступал последним. Но это его выступление нельзя бы- ло назвать точкой в конце долгого и явно удавшегося вечера. Пото- му что это была никакая не точка, а яростный и мощный восклица- тельный знак!.. Так кем же он был все-таки - Владимир Высоцкий? Кем он был больше всего? Актером? Поэтом? Певцом? Я не знаю. Знаю только, что он был личностью. Явлением. И факт этот в до- казательствах уже не нуждается... Высоцкий продолжает свою жизнь. Его сегодня можно услышать в городских многоэтажках и сельских клубах, на огромных стройках и на маленьких полярных станциях, в рабочих общежитиях и в геологических партиях. Вместе с нашими кораблями песни Высоцкого уходят в плавания по морям и океанам нашей планеты. Вместе с самолетами взмываются в небо. А однажды даже из космоса донеслось: Если друг оказался вдруг И не друг и не враг, а так. Если сразу не разберешь, Плох он или хорош. Парня в горы тяни - рискни. Не бросай одного его. Пусть он в связке одной с тобой. Там поймешь, кто такой... Эту песню пел звездный дуэт космонавтов в составе В. Коваленка и А. Иванченкова. И надо сказать, что здесь все было на высоте - и песня, и исполнение!.. Лучшие песни Владимира Высоцкого - для жизни. Они - друзья лю- дей. В песнях этих есть то, что может поддержатЬ тебя в трудную минуту, - есть неистощимая сила, непоказнаЯ нежность и размах ду- ши человеческой. А еще в них есть память. Память пройденных дорог и промчавших- ся лет. Наша с вами память... Когда-то он написал: " но кажется мне, не уйдем мы с гитарой на заслуженный, но нежеланный покой", правильно написал! Роберт Рождественский Возьмемся за руки, друзья! Менестрель Специальный выпуск - август-сентябрь 1980г. Стенная газета московского КСП. Сомкните стройные ряды! Покрепче закупорьте уши! Ушел один - в том нет беды, Но я приду по ваши души! В.С.Высоцкий Слово прощания 26 июля Москва прощалась с актером московского театра Драмы и Комедии на Таганке, поэтом, бардом Владимиром Семеновичем Высоц- ким. В траурном убранстве помещение театра. На сцене, устланной цветами, на высоком постаменте - гроб с телом В. С. Высоцкого. В зале - множество венков: от министерства Культуры РСФСР, от Союза кинематографистов СССР, коллектива театра, от коллективов других столичных театров, от московского КСП и других учреждений культу- ры, от родных и друзей покойного. На состоявшейся гражданской панихиде выступили Ю. Любимов, М. Ульянов, Г. Чухрай, В. Золотухин, Н. Михалков. В. С. Высоцкий похоронен на Ваганьковском кладбище. Юрий Любимов Есть древнее слово - бард. У древних племен галлов и кельтов так называли певцов и поэтов. Они хранили ритуалы своих народов. Они пользовались доверием народа. Их творчество отличалось ориги- нальностью, неповторимостью и самобытностью. Они хранили традиции своего народа, народ им доверял и чтил их. К этому чудесному племени принадлежал ушедший, который лежит перед нами и который играл на этих подмостках долгое время своей зрелой творческой жизни. Над ним вы видите занавес из "Гамлета", вы слышали его голос, когда он кончал пьесу прекрасными словами поэта, такого же, как и он, и другого замечательного поэта, кото- рый перевел этого гения - Бориса Пастернака. Владимир был неукротимый человек - он рвал свое сердце, оно не выдержало и остановилось. Третий день люди идут день и ночь, - проститься с ним, постоять у его портрета, положить цветы, отк- рыть зонты и охранять цветы от солнца, чтобы они не завяли. Мы мало охраняли его при жизни, но, видно, такова горькая традиция русских поэтов. Но все, что вы видите здесь, говорит само за се- бя. О его мощи я вам приведу один случай. В выходной день мы прие- хали на КАМАЗ всем театром. Вышли и пошли по улице в дом, где мы должны были жить. Все строители открыли окна - улица длилась ки- лометр - выставили магнитофоны - и звучали весь километр его пес- ни на полную мощь. И он шел по городу, как Спартак. Вот какова сила этого таланта, и вот почему он вызывал, конечно, раздражение многих мелких людей. Мы сделаем все, чтобы сохранить его память в театре. У него остались дети - наша святая обязанность - забо- титься о них; святая обязанность детей - помнить, кто их отец. Михаил Ульянов В нашей актерской артели - большая беда. Ушел один из своеоб- разнейших, неповторимых, ни на кого не похожих мастеров. Артель делает общее дело вместе, но каждый мастер может что-то сделать так, как никто другой. Владимир Высоцкий был личностью, артистом такой неповторимости, ни на что не похожей индивидуальности, что его смерть - это зияющая рана в нашем актерском братстве. Говорят, незаменимых нет. Нет, есть! Придут другие, но такой голос, такое сердце и такая ярость и боль уже из нашего актерско- го братства уйдет. Он был замечательным актером, одним из инте- реснейших актеров современности. И он был певец. Для него песня была вторым языком, вероятно, он был создан так, что не мог все выразить словами, как мы не можем многое выразить, но он обладал поразительным даром песни, через которую он любил, ненавидел, презирал, нежно относился, надеялся, мечтал, болел, мучился. Эти песни были как крик, эти песни были как стон сердца, как хруст разрываемого сердца. Его песни любили, не любили, его песни шоки- ровали, удивляли, восхищали, но они были выражением каких-то та- ких народных струн, которые сегодня проявились полной мере. Он прожил короткую жизнь, он действительно не мог остановить своих лошадей, у него не хватило сил. Но ведь этом и весь Влади- мир - или, как его называли, Володя Высоцкий; в том, что его ло- шади в пене, в ярости, в намете, в неостановимости, - и был Вы- соцкий. И, может быть, поэтому такая любовь, такая боль, такая потеря. Кто знает, кто может объяснить? Но рана большая и невос- полнимая. Володя, в одной из песен ты обещал нам: "Я не уйду от вас, и не надейтесь, я буду с вами". Половину ты выполнил, половину - нет. Это не в силах бренного человеческого тела победить воровку - смерть. Ты ушел. И ушел в такую страну, откуда возврата нет. Но ты правду сказал, что останешься нами. Твои песни, твои роли бу- дут жить. Ты, правда, был настолько непохожим, что твои песни никто, кроме тебя, петь не мог. Только ты с твоей яростью, с тво- им темпераментом, твоей нежностью, с твоей любовью, дружбой, русским размахом, волею, - только ты мог эти песни петь так, как ты их пел. Но нам техника стала помогать во всем многом. Спеть за тебя никто не сможет, но слушать тебя будут, как слушали при жиз- ни во всех уголках нашей огромной родины, ибо твои песни что-то такое выражали, очень глубинное, очень сердечное. Прощай, прощай, прощай! Валерий Золотухин Дорогой товарищ наш, дорогой Володя. Мне выпала горькая участь сказать слова прощания от лица твоих товарищей, от лица театра, артистов, постановочной части, от лица всего коллектива. С первого твоего появления на этой сцене, с первых шагов на этих подмостках до последнего слова твоих сочинений мы, твои то- варищи по театру, с любовью, восторгом, любопытством, болью и на- деждой наблюдали за твоей азартной траекторией. Ты был душой на- шей, ты есть счастливая частица наших биографий, биографий всех тех людей, которые хоть на малое время сталкивались с тобой в ра- боте. Ты стал биографией времени. Мы бесконечно скорбим об утрате тебя. Мы донесем детям своим, внукам благодарение за то, что нам выпала счастливая доля рабо- тать с тобой, видеть тебя живого. Для твоих многочисленных парт- неров ты был братом, братом любимым, потому что в глазах твоих всегда было желание удачи и добра другому. Жизнь, которую суждено прожить театру на таганке без тебя, мы, твои товарищи, постараем- ся прожить с такой ответственностью к России, к слову, делу, ко- торая была свойственна лучшим, праведнейшим сынам нашего отечест- ва, одним из которых безусловно, являешься ты, наш друг. Ты как будто предчувствовал свою кончину, когда написал свои предсмертные стихи, в которых звучали такие слова: "Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, Мне есть чем оправдаться перед ним". Дорогая Нина Максимовна, дорогой Семен Владимирович, Марина, уважаемые родственники, близкие Володи! Театр бесконечно скорбит, и не только театр, - здесь такое удивительное количество народа - бесконечно скорбит о кончине нашего гениального сына, нашего за- мечательного товарища! Вечная память! Григорий Чухрай Не стало Владимира Высоцкого, артиста, поэта. И десятки тысяч людей сейчас толпятся на улице. Десятки тысяч людей хотели и не сумели придти сюда, чтобы поклониться ему. Значит, он был нужен им, такова их любовь и благодарность за то, что он сделал для них. Бывают артисты любимые - он был своим, он был нужен миллионам людей нашей страны, потому что в том, что он делал, было так мно- го души, так много правды, так много хорошей злости. Хорошей злости. Он был злобным, он был злым. Он был непримиримым к туне- ядцам, трусам, негодяям. И он любил народ, служил ему и потому так отозвалось сердце народа на эту тяжелую утрату. Сегодня он лежит на этой сцене, на которой сыграны такие прек- расные роли. Они останутся в нас, они не уйдут вместе с ним. Его песни тоже не затихнут, они принадлежат народу. Думая сегодня о Владимире Высоцком, о нашем коллеге, об артисте, о поэте, я ду- маю, как же нужна наша работа людям, но настоящая, идущая от сердца. Да, он не щадил своего сердца, он жил в разнос. Его беше- ный темперамент подгонял его жизнь, а он, когда особенно было тя- жело, просил, кричал: "Помедленнее, чуть помедленнее!" Но, види- мо, помедленнее он не мог, таков был норов, такова была личность. И вот сердце разорвалось, и его нет с нами. Горько всем нам. Мои товарищи, кинематографисты, просили низко кланяться тебе, Во- лодя, за все, что ты сделал; не только за фильмы, которые оста- лись для нас дорогими, прелестными бриллиантами с твоими прек- расными ролями. Не только за это. За то, что ты был таким - низкий тебе поклон. Никита Михалков Уста говорят от избытка сердца, но бывают минуты, когда от из- бытка сердца лучше молчать. Но так уж заведено, что самые разные люди, провожая в последний путь человека, говорили о нем прекрас- ные слова, наверное пытаясь этим восполнить то, что не удалось, не смогли или не захотели дать ему при жизни. Но слова остаются, в общем, словами, поэтому в эти минуты чрезвычайно трудно гово- рить любому. Умер Народный артист Советского Союза. В самом истинном смысле этого слова. Потому что его знали все, многие любили, многие его не любили. Но и те, кто его любил, зна- ли, за что его любят, и те, кто его не любил, знали, за что его не любят. Потому что он был ясен, конкретен, чрезвычайно талант- лив. Для нас это был просто Володя, для кого-то он был Владимир Высоцкий, для кого-то Владимир Семенович Высоцкий. Но для всех это был человек чрезвычайно близкий. Близкий. Просто близкий. Герцен сказал, что человек, поступки и помыслы которого не в нем самом, а где-нибудь вне его, тот раб при все храбростях сво- их. Володя был всегда человеком, поступки которого были внутри его, а не снаружи. И он всегда был человеком живым. Для нас он всегда живым и останется. Венок поэту (Булат Окуджава) Сейчас говорить об этом очень трудно. Когда-нибудь мы скажем об этом обстоятельно и, может быть, столь пронзительно, сколь пронзительна и его работа. Эта работа - не просто сочетание удачных стихов с удачным му- зыкальным обрамлением, эта работа - очень значительное явление искусства. Неправда, будто его творчество столь просто, что всеми (!) воспринимается абсолютно и с любовью. Он не кумир людей с низким уровнем, им не восторгаются привер- женцы эстрадной пошлятины, он раздражает умных ортодоксов и шоки- рует ханжей. Он истинный поэт, и его широкое и звонкое призвание - лучшее оружие в борьбе с возбужденным невежеством, с ложью и так называ- емой "массовой культурой". Совсем недавно мы повстречались на Садовом кольце. Он ехал от Таганки к Курскому. Для меня он живой. Юрий Трифонов Умер Владимир Высоцкий. Прекрасный артист, оригинальный поэт и замечательный любимый народом певец. Как щедро одарила его природа! И как нещедро, жесточайше скупо отпустила ему дней на земле! В музыку нашей жизни 60-70 гг. он внес ноту высокой проникно- венности, силы, жизнелюбия. Он пропел много печального о времени и о себе, и он же наградил нас - тех, кто с любовью собирал его записи, кто пел вместе с ним его песни, кто их слышал случайно из распахнутых окон - награждал нас подлинной поэзией, страстью и мужеством, необходимым для жизни. Он был поэтом легендарного темперамента, и он ушел - не раст- ратив его, не исчерпав себя, не изменив своему делу. Белла Ахмадулина Жизнь художника исчисляется не очевидной длиной, но объемом значения. Ее скоропалительная напряженность отнимает у друзей и современников житейское блаженство встреч, созерцание милого зем- ного соседства, но прибавляет дорогому образу и образу таланта вообще черту исключительной драгоценности, беззащитной и родимой непрочности. Безмерность печали, наше обожание артиста, осуществившего свою жизнь не как вялую длительность, а как сильный поступок плодород- ного и расточительного сердца. Дар Высоцкого - дар нам, и мы приняли его с благодарностью и наслаждением, не обделив людей следующего времени, которым предс- тоит получать этот долгий подарок, этот привет от наших дней. Владимир Семенович Высоцкий (25.01.1938 - 25.07.1980) Умер художник большого таланта и удивительного творческого ди- апазона. В сорок два года его жизни вместились сцена, поэзия, му- зыка, кино. Он жил ярко и стремительно. Но быстроте его была чужда торопливость. Это была уверенность мастера и, может быть, пред- чувствие художника, что времени мало. Поэтому он так много успел. В театре на Таганке созрело и засверкало неповторимыми гранями актерское дарование Владимира Высоцкого. Заглавные роли в "Гали- лее" и "Гамлете", Свидригайлов в "Преступлении и наказании" были вершинами его сценической деятельности, и то же время его счаст- ливыми свидетельствами могучего самобытного таланта. Его многочисленные работы в кино отмечены искренностью, ес- тественностью, глубоким постижением человеческой души. Но даже для тех, кто знал и ценил талант Высоцкого, стала откровением его последняя роль в "Маленьких трагедиях". Возможно, его столь вне- запно прервавшаяся работа над новым фильмом раскрыла бы нам та- лант Высоцкого как режиссера-постановщика. К несчастью, никому знать больше этого не дано. Мир песен Владимира Высоцкого - явление неповторимое. Буйство красок непостижимо. Гордый гражданин, тонкий лирик, бесшабашный весельчак, язвительный сатирик, благодарный наследник воинов ве- ликой отечественной войны - таким предстает перед нами этот нео- быкновенный певец и поэт. Он служил искусству верно и самозабвенно. Ему был дан великий дар не щадить себя. Самоотверженность была естественным проявле- нием и его принципиальности, и его доброты. Горько сознавать, что человек столь щедрого сердца скончался от острой сердечной недос- таточности. Если бы каждый, кто любил Владимира Высоцкого, мог отдать ему по часу своей жизни, он жил бы столетия. Если бы ... Личность, судьба, песни (Юлий Ким) Один знакомый мне говорил: "Заладили: "бард, бард" - во-пер- вых, это был замечательный актер". Другой мне сказал: "Музыка у него, по-моему, не очень, а вот стихи - это да. Хороший поэт". Ю.И.Любимов, открывая панихиду, начал так: "Есть такое слово - бард". Конечно, он прав. Во-первых, все-таки бард. Хотя и это для Высоцкого тесно. Да и вообще, привычные опреде- ления - талантливый, выдающийся, художник, мастер - никак не сли- ваются с его именем. Я бы сказал: Высоцкий - это явление. Его личность, его судьба, его песни - единое целое, у которого было свое художественное назначение: выразить сегодняшнее состоя- ние русского (российского) национального духа. В этом вижу я при- чины неслыханной - и естественной, не нуждающейся ни в какой рек- ламе - популярности Высоцкого, популярности повсеместной, во всех кругах и сферах. В этом я и вижу залог его бессмертия. Не скажу: весь русский человек выразился в Высоцком, а скажу так: он, этот суммарный русский человек, тоскует, хохочет, отчаи- вается, ерничает, рискует головой, гуляет безоглядно, яростен, бескомпромиссен, свободолюбив - по Высоцкому. Грустит, утешает, молится, улыбается - по Окуджаве. Надеется - по ним обоим. Я заметил: Высоцкий не любит безысходности. У него волк "Рвал- ся из сил, изо всех сухожилий", за флажки, через запрет, и выр- вался, сбежал. Нелегкая и кривая гнались - гнались - и не догна- ли, сгинули. Кони летели, сломя голову к роковому обрыву, у самого края встали, спаслись. Но если даже и безысходность, - то уж такая сила, что не ве- рится, что так зря и пропадет. Главное орудие Высоцкого - голос. Стихи, музыка, гитара - само собой, но главное - голос, невероятный, неповторимый, незабывае- мый. Как он поет: "...А под горою ви-и-ишня..." Как он тянет это "И -и-и". Или "Нехотя и плавно..." У него звучит: "Плллавннно..." Он поет согласные звуки как гласные. Или "Идет охота на волков, идет охота!" В третьем куплете он повторяет "Идет охота" так, что это уже и никакая не охота, а из- биение младенцев, еврейский погром, тупой садизм, гнусность. Великое дело - техника: сохранила нам его голос. Кино, конеч- но, тоже, но если бы, если бы, если бы кино успело, догадалось, сообразило снять его концерт! Не догадалось. Не успело. Джо Дассену легче. Он не вернулся из боя (Юрий Визбор) Владимир Высоцкий был одинок. Более одинок, чем многие себе представляли. У него был один друг - от студенческой скамьи до последних дней. О существовании этой верной дружбы не имели поня- тия многочисленные "друзья", число которых сейчас, после смерти поэта, невероятно возросло. Откуда взялся этот хриплый рык? Эта луженая глотка, которая была способна петь согласные? Откуда пришло ощущение трагизма в любой, даже самой пустяковой песне? Это пришло от силы. От мос- ковских дворов, где сначала почиталась сила, потом - все осталь- ное. От детства, в котором были ордера на сандалии, хилые школь- ные винегреты, бублики на "шарап", драки за штабелями дров. Волна инфантилизма, захлестнувшая свое время все песенное творчество, никак не коснулась его. Он был рожден от силы, страсти его были недвусмысленны, крик нескончаем. Он был отвратителен эстетам, вы- дававшим за правду милые картинки сочиненной ими жизни. Помните: "А парень с милой девушкой на лавочке прощается". Высоцкий: "Се- годня я с большой охотою распоряжусь своей субботою". Вспомните дебильное: "Не могу я тебе в день рождения дорогие подарки да- рить...". Высоцкий: "...А мне плевать, мне очень хочется!" Он их шокировал и формой, и содержанием. А больше всего он был ненавис- тен эстетам за то, что пытался говорить правду, ту самую правду, мимо которой они проезжали в такси или торопливым шагом огибали ее по тротуарам. Это была не всеобщая картина жизни, но этот ку- сок был правдив. Это была правда его, Владимира Высоцкого, и он искрикивал ее в своих песнях, потому что правда эта была невесе- ла. Владимир Высоцкий страшно спешил. Как будто предчувствуя свою короткую жизнь, он непрерывно сочинял, успев написать что-то око- ло шестисот песен. Его редко занимала конструкция, на его ногах скорохода не висели пудовые ядра формы, часто он только намечал тему и стремглав летел к следующей. Много россказней ходит о его запоях. Однако мало кто знает, что он был рабом поэтических "за- поев" - по три - четыре дня, запершись в своей комнате, он писал, как одержимый, почти не делая перерывов в сочинительстве. Он был во всем сторонником силы - и не только душевной - поэтической, но и обыкновенной, физической, которая не раз его выручала и в тон- ком деле поэзии. В век, когда песни пишутся "индустриальным" спо- собом: текст - поэт, музыку - композитор, аранжировку аранжиров- щик, пение - певец, Владимир Высоцкий создал совершенно неповторимый стиль личности, имя которому - он сам, и где равно и неразрывно присутствовали голос, гитара, стихи. Каждый из компо- нентов имел свои недостатки, но слившись вместе, как три кварка в атомном ядре, они сделали этот стиль совершенно неразрывным, уни- кальным, многочисленные эпигоны Высоцкого постоянно терпели крах на этом пути. Их голоса выглядели просто голосами блатняг, их правда была всего лишь пасквилем. Однажды случилось страшное: искусство, предназначенное для отечественного уха, неожиданно приобрело валютное поблескивание. Однако здесь, как мне кажется, успех меньше сопутствовал автору, артисту. Профессиональные французские ансамбли никак не могли конкурировать с безграмотной гитарой мастера, которая то паузой, то одинокой семикопеечной струной, а чаще всего неистовым боем сообщала нечто такое, чего никак не могли выговорить лакированные зарубежные барабаны. Владимир Высоцкий испытывал в своем творчестве немало колеба- ний, но колебаний своих собственных, рожденных внутри себя. За- летные ветры никак не гнули этот крепкий побег отечественного ис- кусства. Ничьим влияниям со стороны, кроме влияния времени, он не подвергался и не уподоблялся иным бардам, распродавшим чужое горе и ходившим в ворованном терновом венце. У Высоцкого было много своих тем, море тем, он мучился скорее от трудностей изобилия, чем от модного, как бессонница, бестемья. Ему адски мешала неви- данная популярность, которой он когда-то, на заре концертирова- ния, страстно и ревниво добивался, от которой всю остальную жизнь страдал. Случилось удивительное: многие актеры, поэты, певцы чуть не ежедневно совавшие свои лица в коробку телевизионного приемни- ка - признанного распространителя моды - ни по каким статьям и близко не могли пододвинуться в популярности к артисту, не имею- щему никаких званий, к певцу, издавшему гибкую пластинку, к поэ- ту, ни разу (насколько я знаю) не печатавшему свои стихи в журна- лах, к киноактеру, снявшемуся в не лучших лентах. Популярность его песен (да простят мне мои выдающиеся коллеги) не знала ра- венства. Легенды, рассказываемые о нем, были полны чудовищного вранья в духе "романов" пересыльных тюрем. В последние годы Вы- соцкий просто скрывался, репертуарный сборник театра на Таганке, в котором печатаются телефоны всей труппы, не печатал его домаш- него телефона. Он как-то жаловался мне, что во время концертов в Одессе он не мог жить в гостинице, а тайно прятался у знакомых артистов в задней комнате временного цирка Шапито. О нем любили говорить так, как в наше время любят говорить о предметах чрезвы- чайно далеких, выдавая их за легко достижимые. Тысячи полузнако- мых и незнакомых называли его Володей. В этом смысле он пал жерт- вой собственного успеха. Владимир Высоцкий всю жизнь боролся с чиновниками, которым его творчество никак не представлялось творчеством, и которые видели в нем все, что хотели видеть - блатнягу, пьяницу, истерика, иска- теля дешевой популярности, кумира пивных и подворотен. Пошляки и бездарности вроде Кобзева или Фирсова издавали сборники и демонс- трировали в многотысячных тиражах свою дешевую пустоту, и каждый раз их лишь легко журили литературоведческие страницы, и дело шло дальше. В то же время, все, что писал и делал Высоцкий, рассмат- ривалось под сильнейшей лупой. Его неудачи в искусстве были почти заранее запрограммированы регулярной нечистой подтасовкой - но не относительно тонкостей той или иной роли, а по вопросу вообще участия Высоцкого в той или иной картине. В итоге на старт он вы- ходил совершенно обессиленный. В песнях у него не было ограничений, - слава богу, магнитная пленка есть в свободной продаже. Он кричал свою спешную поэзию, и этот магнитофонный крик висел над всей страной - "От Москвы до самых до окраин". За его силу, за его правду ему прощалось все. Его песни были народными, и сам он был народным артистом, и для доказательства этого ему не нужно было предъявлять удостоверения. Он предчувствовал свою смерть и много писал о ней. Она предс- тавлялась ему насильственной. Вышло иначе: его длинное сорокад- вухлетнее самоубийство стало оборотной стороной медали - его яростного желания жить. Что же до того, что Владимир Семенович Высоцкий всячески отме- жевывался от движения самодеятельной песни, то, как мне кажется, и говорить об этом не стоит. Он сам за себя расплачивался и сам свое получал. Просто это было его личное дело. Будущее Владимира Высоцкого (Юрий Андреев) С полной отчетливостью я вижу будущее Владимира Высоцкого. Сейчас и в ближайшее время станет нарастать волна несколько сенсационного интереса к его творчеству, вплоть до того, что один за другим начнут появляться его новые диски, изданные фирмой "Ме- лодия". И постоянно - там и сям будут звучать его произведения: со сцены, с эстрады, по радио, голубого экрана и т.д. Затем, когда в нашей стране неизбежно произойдет то, что на языке официальных документов называется "упорядочение механизма хозяйствования", интерес к его творчеству несколько упадет, - а что, собственно говоря, особенного, будут спрашивать, - в его со- вершенно естественных нормальных речениях гражданина, да еще не всегда композиционно отшлифованных, да еще чреватых огрехами (например, "Борис Буткеев, Краснодар, проводит апперкот" - далее: "...Но он пролез, он сибиряк...")? А уж потом, когда отойдут на задний план и рассеются, как ту- ман проходит, факты времени, тогда станут проясняться, вырисовы- ваться в полный ростральные размеры этого громадного явления на- шей национальной культуры, и возникнет некто, кто без тени сомнения скажет: "Да ведь это гениальный человек! Он ведь ростом с Есенина, однако похож, как все неповторимые люди, только на са- мого себя!". И все увидят, что это действительно так, ибо "Боль- шое видится на расстоянии". Все мы, кто знал и любил Владимира, еще задолго до его всесою- зной и кругосветной известности, будем исходить из критериев именно этой будущей поры. Мы не станем особенно реагировать на издержки ни сенсационности, ни обыденности, но будем исподволь проявлять, укрупнять именно те черты его творческого облика, ко- торые и соответствуют реальной роли этого человека. Народный тип таланта (Новелла Матвеева) К сожалению моему, я не была лично знакома с Владимиром Высоц- ким. Но известие о его кончине меня поразило, может быть так, как будто я лично его знала, и в то же время стало особенно грустно, что теперь личная встреча исключена. По-моему, в лице Владимира Высоцкого мы потеряли самого популярного менестреля нашего време- ни и нашей страны. Его сатирические песни проникали до тех слоев общества, которые, казалось, все еще не интересуются искусством, искусством вообще, а тем более таким - пока не до всех доходящим - как авторская песня в авторском исполнении. Я не видела, кажет- ся, ни возраста, ни общественного слоя, равнодушного песням Вы- соцкого. Это ли не народный тип таланта?! Это народность, я бы сказала, не архаическая, не такого харак- тера, как мы привыкли за народностью закреплять. Мы чего греха таить - все-таки привыкли связывать народность в искусстве с кренделем, а вокруг этой народной плавности - чечетка, да присяд- ка, да все это сверху пересыпается треньканьем, да повизгиванием, да глупыми прибаутками... Так вот: я считаю, что все это давно не относится ни к народности, ни к настоящему патриотизму. Владимир Высоцкий создал как бы новый лубок, а лубок, как известно, часто бывает сатиричен редко умилял и умилялся, - чаще порицал и выс- меивал. Владимир Высоцкий вдохнул в народное направление песни столько энергии, столько новизны, что мы, пожалуй, можем и не уз- нать народную песню в столь разительно преображенном виде. Тем более, что песня эта - больше городская и притом остросовремен- ная. Да, и все-таки это песня народная, потому что она для всех слоев, потому что она пригодилась народу, который и сам ведь дав- но и неузнаваемо преобразился - образовался, осовременился. Жалею, что не видела театральных постановок с участием Высоц- кого, до меня доходили лишь слухи: он сыграл там-то и того-то... В газетах и журналах видела снимки, где он на сцене, в какой-ни- будь роли... И только. А жаль, что узнать больше о Высоцком теат- ра мне не удалось. Ведь несомненно и то, что его песня была не- разрывно связана с его толкованием ролей... Утешает и радует то, что песня его не исчезнет с ним, что - так я надеюсь - будут и сборники, и пластинки, а, значит, и сам он не исчез. В чем же человек выражается, проявляется больше, чем в песне, в своей песне?! Избранники богов умирают молодыми Всего несколько недель назад мы беспокоились о том, что будет с представлением "Гамлета", которое должен был показать в Варшаве в рамках II Международных театральных встреч театр на Таганке. Из Парижа пришло беспокойное известие об инфаркте, который пережил молодой, но уже великий артист Владимир Высоцкий, исполнитель заглавной роли в этом спектакле. К счастью, состояние здоровья Высоцкого поправилось настолько, что актер приехал в Варшаву, сыграл Гамлета и очаровал варшавскую публику. И вот теперь из Москвы пришло известие о его смерти. Мы сохраним его в памяти в этой необычной роли, которая так значительно выросла и развилась на протяжении тех лет, в течение которых он ее играл. Я видел его в этой роли несколько раз. В первый раз в 1973 году во время международного Театрального конг- ресса в Москве. Весь конгресс поехал тогда на Таганку, чтобы пос- мотреть это необычное представление и этого необычного актера. Был он молодой, бунтующий, страстный. Сейчас, несколько недель тому назад, показался мне другим: горьким, одиноким, более глубо- ким, но и более печальным. Сидел, как всегда, в начале представ- ления с гитарой в руках и пел хрипловатым голосом прекрасные, мудрые стихи Бориса Пастернака "На меня направлен сумрак ночи". Было в этом стихотворении кредо Гамлета и кредо Высоцкого. Актер смог без остатка слиться с ролью. С этого времени я всегда буду видеть Гамлета в небольшой фигуре Владимира Высоцкого, как многие годы видел его в Лоуренсе Оливье, а поздней в Иннокентии Смокту- новском. Когда Юрия Любимова спросили, почему он поручил роль Гамлета Высоцкому, то он ответил: "Я считал, что человек, который сам пи- шет стихи, умеет прекрасно выразить так много глубоких мыслей, лучше способен проникнуть в разнообразные сложные конфликты: ми- ровоззренческие, философские, моральные и в очень личные, челове- ческие проблемы, которыми Шекспир обременил своего героя". Когда Высоцкий поет стихи Пастернака, то это что-то среднее между песенной речью и песней. Когда говорит текст Шекспира, то есть в этой поэзии всегда музыкальный подтекст и, может быть, именно в этом содержится тайна его необычности. Вырос в театре на Таганке как выдающийся актер. Играл много ролей, начиная с перво- го представления "Доброго человека из Сезуана" Брехта (где прек- расно представил безработного летчика Суна) и до последних спек- таклей этого коллектива. Гамлет был наверняка его высшим актерским достижением, в котором он дозревал, выражал себя. Он одновременно стал любимцем миллионов людей не только в Советском Союзе, но и в целом мире благодаря своим песням, написанным и ис- полняемым только одному ему присущим образом. Был певцом-актером и певцом-поэтом. Принес в наше время что-то из великих традиций русских певцов-поэтов нашего века, из традиций Есенина, Маяковс- кого и Вертинского, хотя одновременно не чужды ему были образцы французской поэтической песни от Вийона через Беранже до Ива Мон- тана, Азнавура, Бреля. И при этом был всегда самим собой: Влади- миром Высоцким, русским человеком конца ХХ века, трагически поте- рявшимся среди трудных дел и проблем нашего времени. Итак, каким он был в последние годы? Был полон лирической задумчивости над судьбой человека. Меньше было в нем бунта, боль- ше печали и понимания того, что в этом страшном мире так трудно перебороть зло, несправедливость, неправду. Был Гамлетом в наи- лучшем, наиболее шекспировском значении этого слова. Понял он Гамлета до конца, был Гамлетом не только этой одной роли, но так- же и в своих песнях, в своей жизни. Эксплуатировал свой талант без жалости, хотел победить зло, жил стремительно и необузданно, не берег ни себя, ни своих близких. Горел в искусстве и горел в жизни, как будто хотел убежать от забот и переживаний в преждев- ременную смерть. Избранники богов умирают молодыми. Остальное пусть будет молчанием. Высоцкий уже не сыграет ни одной роли, не споет уже ни одной песни. Однако останется в нашей памяти. Шекс- пир сказал: "Искусство актера - это мерило, в котором отражается настоящая, неприукрашенная жизнь". Именно таким актером был Вла- димир Высоцкий. Роман Шидловский "Дружба" (Польша) 22.08.80 Владимир Высоцкий как явление русской национальной культуры Если мы будем относиться к творчеству Владимира Высоцкого с иными мерками, то не поймем и сотой доли из того, что внес он в русскую культуру конца ХХ века. Песни под гитару - это жанр, в котором работал мастер, но значение его творчества шире, и пра- вильную оценку оно может получить, если рассматривать имя Высоц- кого в ряду с такими современными и признанными русскими деятеля- ми, как Пушкин, Рубцов, Вампилов. Высоцкий принадлежит к этому кругу интеллигенции, но со времен Маяковского не было у нас столь популярного поэта. Эта популярность не в остросюжетности его пе- сен, не в скандальности и пикантности слухов о Высоцком, а в на- родности его творчества. Он народен в самом прямом и высоком по- нимании! Он народен в самом методе мышления: в умении увидеть парадоксальную ситуацию, создать яркий, садняще-иронический и убийственно-точный образец. Он народен социальностью своего твор- чества. Двадцать лет назад, опираясь на совершенно непризнанные законы и традиции городской народной поэзии, органически владея ее образами и языком, он создавал свою первую маску. Настолько гротескную и настолько непривычную широкому искусству, что ее пу- тали с лицом поэта. И поэтому вначале его почитали чуть ли не певцом люмпена и поэтом уголовников... Если бы это было так, то в самый разгар мировых спортивных состязаний, в разгар летних от- пусков и каникул у его гроба не стояла бы полумиллионная толпа. Маска не могла скрыть его лицо - лицо незаурядного поэта. Маска подчеркивала черты, подмечаемые и разоблачаемые народом, а зна- чит, она была национальна и народна! Герои Высоцкого социальны и народны, как Швейк Гашека, как Паниковский и Балаганов, как Бен- дер и Киса Воробьянинов. Национальным в его творчестве было уме- ние смеяться над самыми уродливыми и страшными явлениями бытия. Смеяться, а не ужасаться ими. Потом он создал сотни таких масок. И объединяет их то, что они созданы одной рукой, на одном дыхании, и узнаваемы, как народные лубочные картинки, как гротеск глиняной игрушки. Его фантастический творческий темперамент и работоспособность как-то не вяжутся с привычным по учебникам образом русского ин- теллигента. С легкой руки обывателя интеллигентом принято считать нечто рефлексирующее, сомневающееся и безвольное. Но понятие "ин- теллигент" происходит от латинского глагола "мыслю", и это опре- деляет его социальную сущность и жизненную позицию. Сомнение - свойство мысли! Оно не исключает действия! Сомнение - начало творчества! Песни Высоцкого написаны страдающим и потому чувствительно от- зывающимся на любой импульс сердцем русского интеллигента: слушая их, поражаешься не только мастерству поэта, но и той бездне та- ланта, которую дарит Россия сынам своим, и той неисчислимости и безграничности гениев, которых рождает наша земля. Вспыхивая и сгорая, ибо наделены невероятной способностью творческого горе- ния, они надолго дарят людям свой свет, сменяя друг друга, как падающие в строю солдаты... Высоцкий - одно из ярчайших явлений нашей национальной культуры. Без него невозможно представить не только литературу, музыку, но и образный строй мышления русского человека конца ХХ века. Это служит ему лучшим памятником. Он не- отъемлем от русского народа, который смеялся, плакал и пел его устами. Борис Алмазов. Будет излучать тепло и свет (Александр Митта) С именем Владимира Высоцкого всегда было связано множество проблем. И, вспоминая его, мне хотелось бы для начала остановить- ся на одной, может быть не самой важной, но сегодня актуальной - до тех пор, пока его творческое наследие не будет как-то упорядо- чено. Он написал более шестисот песен. Это неслыханно много. Естест- венно, что как в горном хребте есть вершины повыше пониже, так и песни у него есть пронзительные до боли, есть забавные или горь- кие, нежные или едкие и все - разные. Горький факт заключается в том, что его безмерная популярность породила подражателей-имитаторов или просто людей, взбудораженных этим огромным талантом. И по России, как говорил сам Высоцкий, гуляет 2-2.5 тысячи подделок имитаций его песен. Иногда это прос- тодушные подражания, иногда коммерческая подделка с душком. Обна- ружить их нетрудно, но как убедить пошляка или болвана, что это не Высоцкий? Недавно один известный молодой артист, покоренный талантом Высоцкого, потому что сыграл с ним в кино, выступая в небольшом городе, вспомнил своего товарища и попросил зал встать в память о нем. Может, это был и не совсем уместный жест, но зато от чистого сердца. Местная же газета отметила это неодобрительной заметкой, где Высоцкого, не называя по имени, объявили исполните- лем пошлых песенок. Я думаю, что за песни слышал дядя, писавший эту заметку? Какую подделку? Сам я убежден, что с именем Высоцкого будет связана отныне ис- тория русской и советской песни. И лучшее из того, что он сочи- нил, войдет не только в золотой фонд русской культуры, но и будет стимулировать новые и новые таланты творчеству. Французский поэт-песенник Жорж Брассанс, кстати сказать, став- ший за свои песни Академиком Франции, принимает Высоцкого как брата по таланту. А это поэт, который держит на почтительной дис- танции многих из тех, кого мы привыкли считать идолами современ- ной песни. В мировой песенной практике, которая породила сейчас тысячи исполнителей и авторов, нет, говорят сведущие люди, ничего похо- жего на тот многоцветный и многолюдный мир, который возникает в песнях Владимира Высоцкого. Кажется, что Россия спрессовалась в ком любви и боли, веселья и отчаяния, горьких раздумий и пронзи- тельных озарений. Мне приходилось много лет быть свидетелем его творческой рабо- ты. Песню - каждую - он писал подолгу, по два-три месяца, много раз переписывая, зачеркивая слова, то сокращая, то прибавляя строчку. Потом месяц-два песня пелась им каждый вечер, и всякий раз хоть два-три слова, хоть одно, да менялось, уточнялось. Итак, в работе было одновременно пять-шесть, а иногда и десяток вещей. Одновременно оттачивалось исполнение, искались интонации, акцен- ты. Для постороннего человека провести вечер с Высоцким - значило послушать, как Володя с непрекращающимся удовольствием поет свои песни, покоряя друзей и гостей. И не сразу, и не все понимали, что эти вечера были его непрерывной творческой репетицией. Он ра- ботал сосредоточенно, для него гул друзей, набравшихся в комнату вокруг накрытого стола был таким же естественным компонентом творчества, как ночная тишина его пустой комнаты, когда он скла- дывал слова, трудолюбиво лепя их, приваривая темпераментом и мыслью одно к другому, чтобы получилось, как массив, как что-то единое, рожденное с лету. По творческому напору Высоцкий был редким и удивительным явле- нием. Неоднократно мне доводилось быть свидетелем того, как он работал круглыми сутками, по четыре-пять дней. Причем, он не просто работал, а выкладывался. Днем съемка, вечером спектакль, да какой - Гамлет или Галилей, ночью творчество за столом над бе- лым листком, исписанным мельчайшими убористыми строчками. Два ча- са сна - и он готов к новому дню, полному разнообразных творчес- ких напряжений, и так день за днем. По-моему, больше пяти часов он не спал никогда, кроме редких периодов полного расслабления, когда организм, казалось, освобождался от многомесячных накопле- ний усталости и сдержанности. Вот я и написал слово, которое определяло Высоцкого, невидимо- го посторонним людям. На сцене театра или с гитарой он был сгуст- ком раскаленной энергии, казалось, не знающей удержу и препон. А в общении с людьми был невероятно сдержан, собран, тактичен, тер- пелив. Причем, надо понять, что это был человек с тонкой и остро чувствующей унижение структурой поэта, чтобы в должной мере оце- нить то напряжение и самодисциплину, которой требовала эта внешне чуть хладнокровная сдержанность. А вот друзья, которых у него было очень много и в самых разных кругах жизни, помнят его человеком преданным и нежным. У него был отдельный от всех его творческих талантов ярко выраженный талант дружбы. Он делал для друзей многое и умел принимать дружбу так, что мы были от этого счастливы. Потому что каждый человек бывает счастлив, когда его талант замечен другими. Но один рисует, пишет музыку, изобретает что-то - это продуктивные таланты. А есть просто талант от бога: способность быть добрым, верным, нежным. Для того, чтобы этот талант проявился в полной мере, нужны потря- сения, войны, - иначе мы его не замечаем. А Володя чувствовал этот талант в людях, как, говорят, экстрасенсы чувствуют излуче- ния поля человеческого организма и чувствовал, и излучал сам. Я думаю, что люди, которые любят его песни, угадывают не только глубину его на первый взгляд простодушных образов, но и глубину человеческой личности, одаренной самым главным и самым высоким талантом - талантом любви. Не абстрактной, христианской или какой -нибудь еще, а очень конкретной, мужской, со всеми доблестями, которые должны в ней быть: мужеством, естественностью, нежностью, верностью. Послушайте его песни под этим углом - в них все это есть. И я думаю, что когда время отшелушит в них немногое из слу- чайного или броского, основное, главное будет долго излучать лю- дям тепло и свет. Народ не дарит свою любовь случайным людям. И мы видели, как десятки тысяч людей пришли проститься с гробом дорогого человека, поэта и певца, и как уже больше месяца несут несут цветы на его могилу. Она недалеко от нашего дома. Нет-нет да и зайду с неболь- шим букетиком. А там все время свежие цветы, огромные яркие кор- зины, букеты. Не богачи же их покупают, не учреждения. Значит, приезжал человек из далекого места и, как важное для себя собы- тие, совершил печальный ритуал прощания с близким. И каждый день новые букеты. И молчаливые неподвижные люди стоят, и, как прожи- тую жизнь, вспоминают Володины песни. Документы Копия Главное Управление Культуры Приказ 2 ноября 1981 г. г. Москва N 326-а О нарушении руководством театра Драмы и Комедии на Таганке решения исполкома Моссовета N 14/5 от 24.03.70 г. "Об утверждении порядка формирования репертуара и приеме новых постановок в театрах и концертных организациях Главного Управления Культуры" Несмотря на предупреждения ГУК, о персональной ответственности руководства театра, 30 сентября с.г. в театре Драмы и Комедии вновь состоялись теле-кино съемки репетиции, а 31 октября публич- ный показ спектакля, посвященного памяти В.Высоцкого, не принято- го и не разрешенного к исполнению Главного Управления Культуры, что является грубым нарушением решения исполкома Моссовета N 14/5 от 24 марта 1970 года "Об утверждении порядка формирования репер- туара и приема новых постановок в театрах и концертных организа- циях Главного Управления Культуры." За грубое нарушение установленного порядка приема и показа но- вых постановок, приказываю: 1. Директору театра драмы и комедии т. Н.Л.Дупаку и главному режиссеру театра тов. Любимову Ю.П. объявить строгий выговор. 2. Предупредить руководство театра, что в случае неподчинения приказу ГУК, будет решен вопрос об их дальнейшей работе в театре. 3. Довести настоящий приказ до сведения директоров театров и концертных организаций. 4. Контроль за выполнением настоящего приказа возложить на на- чальника управления театров, музыкальных организаций и концертной работы. /Селезнев В.П./ Копия Главное Управление Культуры Приказ 16 ноября 1981 года Директору театра Драмы и Комедии на Таганке тов. Дупаку Н.Л. Главному режиссеру театра тов. Любимову Ю.П. В ответ на ваше письмо от 13 ноября 1981 года Главное Управле- ние Культуры сообщает, что готово рассмотреть новый вариант ком- позиции к спектаклю "Владимир Высоцкий" доработанный театром в соответствии с замечаниями разрешения его исполнения. Напоминаем, что в соответствии с существующим порядком, прос- мотр спектакля комиссией ГЛАВК, может быть проведен после завер- шения работ над композицией и разрешения ее исполнения. Проведение публичных репетиций, дискуссий, приглашение на них представителей прессы, кинематографа, радио, телевидения не реко- мендованы до утверждения литературного материала спектакля, о чем ГЛАВК неоднократно предупреждал руководство театра со ссылкой на соответствующие законодательные документы. В этой связи ГЛАВК разделяет недоумение коллектива в адрес ру- ководства театра по поводу проведения многомесячных репетиций по неразрешенному материалу и вынесения на зрителя этих репетиций с проведением широкого обсуждения общественностью г. Москвы. Заместитель начальника главного управления культуры М.С.Шкодин Копия Театр Драмы и Комедии на Таганке тов. Анурову В.С. В ответе ГЛАВКа от 16.11.81 г. подписанного Шкодиным М.С., на нашу неоднократную просьбу посетить театр на Таганке и посмотреть подготовленный коллективом театра работу в память советского поэ- та, ведущего артиста нашего театра, нашего товарища Владимира Вы- соцкого, содержится глумливая, издевательская фраза, которую мы не считаем для себя возможным здесь даже приводить /ГЛАВК ее со- чинил, ГЛАВК ее знает наизусть/, оскорбляющая достоинство и рабо- ту нашего коллектива. Во избежание недоразумений, коллектив вас просит найти время и прийти объясниться с коллективом и в данном случае не только по поводу спектакля, в противном случае "гора придет к Магомету". Коллектив помнит Вашу надгробную речь на гражданской панихиде по поводу кончины В.С.Высоцкого и надеется быть услышанным в сво- ей просьбе. Коллектив театра 19 ноября 1981 г. Копия Председателю исполкома Моссовета тов. Промыслову В.Ф. Уважаемый Владимир Федорович! Зная ваше доброе отношение к творчеству театра на Таганке, мы обращаемся к вам в очень трудный для нас момент. Коллектив театра сделал спектакль в память замечательного советского поэта, ведущего актера нашего театра, нашего товарища Владимира Высоцкого. Спектакль был подготовлен к годовщине смер- ти, к вечеру памяти поэта, который Главное Управление Культуры исполкома Моссовета запретило нам проводить и только благодаря обращению Главного режиссера театра тов. Любимова Ю.П. к руко- водству государством, вечер был проведен, спектакль был сыгран и получил единодушную оценку представителей общественности г. Моск- вы. Вот уже в течение полугода Управление Культуры категорически отказывается принимать спектакль, прибегая к бюрократическим от- пискам, объявлен выговор за выговором Главному режиссеру и дирек- тору театра, хотя театр выполнил категорические требования по ис- правлению литературного материала. В последнем письме ГЛАВКа, подписанным М.С.Шкодиным, в ответ на наше приглашение посмотреть спектакль в исправленном виде, со- держится оскорбительная инсинуация в адрес целого коллектива. Мы не считаем для себя возможным работу в сложившейся ситуа- ции. Мы обращаемся к вам с убедительной просьбой - в трудную ми- нуту помочь нам. Артисты и работники театра. В. Полозов ( газета "Брянский рабочий" 1980, 7 августа ) Песня о друге Тот вечер в спортивном лагере под Брянском выдался не совсем обычным. Еще с обеда на веранде столовой появилось объявление о предстоящем концерте ансамбля "Юность". Что за ансамбль, откуда он, не знали ни московские борцы и штангисты, ни мурманские лыж- ники, ни брянские акробаты, - никто из тех, кого собрало здесь нынешнее лето. Но все, привыкшие к размеренной, до предела насы- щенной тренировками лагерной жизни, обрадовались нежданному разв- лечению. После ужина подъехал к веранде автобус, груженный стереоколон- ками, микрофонами, какими-то ящиками, коробками, проводами, выпрыгнули из него четыре девушки в ситцевых платьях ( ансамбль оказался женским ), а через полчаса все это, приведенное в систе- му, заиграло, запело, затрещало. Начали с "Олимпийских талисма- нов", а там пошли в ход первые любви, и ее многочисленные встре- чи, и звенящее соловьями утро, и желтоглавая ночь. Слушали добродушно, аплодировали, прощая исполнителям и явную недостаточ- ность голосов, и некоторые нелады с настройкой инструментов. Все разладилось из-за записки, посланной кем-то прочитанной с веранды художественным руководителем ансамбля - дамой средних лет, объявлявшей номера в накинутой на плечи красной кофте. "Недавно умер Владимир Высоцкий, - было сказано записке, - в память о нем просим исполнить что-нибудь из его песен". - Во-первых, - слегка повысив голос, ответила на записку дама, - здесь дети. И потом, - она повела глазами в сторону ансамбля, - песни Высоцкого в нашу программу... не входят... Зрители, рассевшиеся кто на скамейках, кто на принесенных стульях, кто на ограде клумб, а больше просто стоявшие, молчали. И в наступившей паузе нет-нет уже готов был загреметь очеред- ной пассаж "Ионоки", как стоявший неподалеку от меня высокий па- рень сказал: "Ну что ж... Не хотите, мы сами споем." И негромко, будто про себя начал: Если вдруг оказался друг И не друг, и не враг, а так... И сразу же песню подхватило несколько голосов. Ансамбль пока молчал, руководительница всматривалась в сумерки, не зная, пы- таться ли остановить неожиданных конкурентов... А собравшийся вокруг парня кружок из рук в руки в руки плыла над головами гита- ра, и зазвенели под чьими-то пальцами струны, и разрослась, наб- рала силу песня... Парня в горы тяни, рискни, Не бросай одного его, Пусть он в связке с тобой одной, Там поймешь, кто такой... Теперь уже пели, кажется все - дети и взрослые, собравшиеся здесь из разных городов страны. Пели, обнявшись, бородатые ребята в штормовках, пели, не вытирая блестевших на глазах слез, девушки в зеленых стройотрядовских куртках, пел ансамбль... Если шел он с тобой, как в бой На вершине стоял, хмельной, Значит, как на себя самого, Положись на него... Песня все росла, наполняя собой этот удивительный вечер, под- нималась все выше - к вершине обступивших лагерь осин, небоскло- ну, откуда скатилась недавно яркая звезда... Французкий журнал "Нувель Обсерватор" август 1980 г. " Об этом будут говорить завтра". " Прощай, Владимир Высоцкий". Ни одна газета, ни радио, ни телевидение Москвы не нашло нуж- ным сообщить о его смерти ( ред. - Это не верно. Сообщения были в "Вечерней Москве" и "Советской культуре"). Однако, оповещенные "сарафанным радио", которое бытует только в определенных странах, тысячи людей, особенно молодежи, собра- лись перед его театром, чтобы засвидетельствовать свое горе и пе- чаль. Владимир Высоцкий был не только большим шекспировским актером, это был певец-поэт, который умел, несмотря на любую пропаганду, петь о жизни и о простых, но глубоких проблемах советских людей. Я вспоминаю прошлым летом, когда мы прогуливались по улицам Моск- вы с ним незнакомые прохожие тут же старались выразить ему чрез- вычайно теплую и восторженную симпатию. Со времени Жерара Филиппа я лично не встречал феномена подобной теплоты. "Это симпатия не только к актеру, - объяснял он мне, это к певцу, в песнях которого они узнают себя. У них есть мои диски, выпущенные в Болгарии, однако попробуйте, найдите хоть один диск в наших магазинах в Москве: даже случайно не найдешь никогда!". Жить, существовать, вести, несмотря ни на что, настоящую ак- терскую работу в СССР - это было делом Высоцкого и это останется делом его друзей, художников, музыкантов, актеров, которые глубо- ко понимают, что значит теплота братства в этой стране. Маленькое пламя, но оно не угаснет, если судить по тому огромному, беспре- цедентному скоплению народа перед московским театром. Ролан Кэрол Анкетные данные место рождения - г. Москва Членство в КПСС - беспартийный, партвзысканий не имеет. Ранее в КПСС не состоял К судебной ответственности - не привлекался ( от сост.!!!) Правительственные награды - не имеет Имеет ли родственников за границей - жена де Полякофф Марина-Катрин -------------- киноактриса, Франция, в браке с 1970 г. Был ли за границей - 1974 г. ВНР, СФРЮ ------------------ 1975 г. ВНР, СФРЮ 1973,1974,1975,1976,1977 гг - Франция Находился ли сам или кто-нибудь из ближних родственников в плену или был интернирован в период Отечественной войны - не находился Участие в выборных органах в настоящее время - не участвует Дом. адрес - Москва, Малая Грузинская д.28, кв.30 и телефон телефон составители не сочли целесообразным воспроизводить, т.к. сейчас по этому адресу живет мама Владимира Высоцкого,которая очень устает от посетителей и звонков). Трудовая деятельность 1956-1960 гг. Студент школы-студии МХАТ им. Немировича-Данченко, Москва 1960-1961 гг. - Актер театра им Пушкина, Москва 1961-1964 гг. - Актер по договорам на киностудиях страны, Москва, Ленинград 1964г. - Настоящее время - актер московского театра на Таганке. От редакции Кто-то заметил: на всегда оживленной трассе в этот день было пустынно. Секрет оказался прост - по телевизору шел фильм "Место встречи изменить нельзя" Станислава Говорухина. В роли дерзкого непримиримого и честного капитана Жеглова Владимир Высоцкий. Это он своей великолепной игрой собрал нас у голубых экранов. Сегодня Высоцкого нет с нами, но интерес к нему: поэту, певцу, автору - не ослабевает. Интересуются его творческой судьбой, ра- ботой в кино, театре, личной жизнью. Владимир Высоцкий бывал в Сибири, узнал и полюбил сибиряков. Об этом заметки иркутского журналиста Леонида Марчинского. 2.09.82 г. "Восточно-Сибирская Правда" Не играл - жил Владимир Семенович Высоцкий умер год назад. Но придите на Ва- ганьковское кладбище; такое чувство, будто все произошло вчера - цветы росистые, свежие, кольцо людей вокруг могилы, то же расте- рянное молчание. Люди, в большинстве своем приезжие с Сахалина, Тюмени, Ашхабада, Вильнюса, москвичи тоже бывают, хотя они-то за год уже находились. Что собирает их, разных по возрасту и интере- сам, у последнего пристанища поэта? Почему они идут к нему? Ищут ответа, и всплывает интересная деталь - во время телевизионных вечеров лучших советских поэтов, прозаиков, артистов - из зала непременно приходят записки следую- щего содержания: "Как вы (тов. Сафронов, тов. Образцов) относи- тесь к Высоцкому? Творчеству Высоцкого, к поэзии и т.д." Оказывается, все они относятся хорошо, с глубоким почтением, что аудитория неизменно приветствует восторженными аплодисментами и атмосфера, вы, должно быть, сами подметили, становится довери- тельнее, теплее, что ли. Имел такое свойство при жизни - объединять души человеческие, не потерял и после. Да и случайно ли большой российский поэт Анд- рей Вознесенский назвал его мессией нашего времени не в кулуарах, не в житейской суете, в стихах своих назвал. Тут есть над чем по- думать. Согласитесь, о Высоцком нынче говорят и спорят больше сейчас, чем раньше. Наиболее активны среди поклонников поэта люди военно- го и послевоенного поколения. Может, не успели тогда, и сейчас с полным сознанием совершенного торопимся высказать отношение, оп- равдываемся перед прахом, памяти, гонимые с иллюзией быть услы- шанными? Так и ведь при жизни популярности Высоцкого (надеюсь, признание факта никого не обидит) могла позавидовать бригада са- мых модных "звезд". Впрочем, особого сорта была та популярность, в ней наше "из душевных глубин идущее" почитание сопровождалось нашей же черной, слава богу, безнадежной неприязнью. Обошло его только равнодушие. Ну, да почему я это вдруг пишу о Высоцком? Быть другом его - чести не имел, но в последние годы жизни Владимира частенько с ним встречался, беседовал, работали вместе над сценарием фильма (где он надеялся сыграть роль героя, реаль- ного человека с почти фантастической биографией), а как-то летом вместе путешествовали по Сибири. И время то - радостное, светлый уголок жизни, куда (пусть даже медленно) можно вернуться, чтобы побывать рядом с удивительным человеком, ненавязчиво интересным, таким огромно талантливым, открытым, как лесная хижина на пути измотанных дорогой путников. Сибирь Высоцкому приглянулась. В день приезда прямо с аэропор- та уехали на Байкал. Он спросил, где утонул Саша Вампилов и доб- рых пять часов сидел на берегу озера, от всего отрешенный, тихий, вглядывался в зеленоватые волны. Поднявшись с замшелой коряги, сказал: - Знаешь, я все же верю, что на такое человек руку подымет... Разве, что сумасшедший... Нет, нет думать не хочу. Байкал - святы- ня России. И Вампилов святой водой перед смертью омылся. Повез- ло... И Валентин Григорьевич Распутин, дай ему бог здоровья, жи- вет на этих берегах. Святое место. Кстати, что до меня, то видится мне в судьбах двух таких разных, на первый взгляд, людей, помимо их взаимной симпатии, еще кое что общее, как-то: редкий дар послушать, понять, раскрепос- тить твою душевную скованность единственным верным словом не по обязанности, а по сердечному участию для тебя одного произнесен- ным. Роднит их обостренное чувство ответственности перед правдой, которую они нам несли, бережное, строгое отношение к ее чистоте. В драматургии Вампилов, в искусстве Высоцкий. Не гримеры, творцы они, сеятели света. Да и люди мудрости необыкновенной. Много ли назовешь сегодня поэтов, писателей, помогающих нам разг- лядеть во внутреннем мраке стяжательства, двуличия, лжи свое нас- тоящее лицо? Вспомните, еще не подтвердилось имя, а по белу свету уже шли герои Александра Вампилова, театры репетировали пьесы сибиряков. Ох, трудно он шел к зрителям. И как широко распахнулись двери те- атров уже после смерти Вампилова, будто прозрение общее получи- лось, и вслед ему понеслись слова признания, догонят ли?! И подт- вердилось имя. Имя Владимира Высоцкого не подтверждено по сей день, однако где есть дом без его песен? Кто из театралов может забыть твердо - скупого Гамлета или таких необычных, самостоя- тельных киногероев, как Брусенцов "Служили два товарища", Жеглов "Место встречи изменить нельзя"?! "И в своих песнях, и в своих ролях на сцене и в кино он был обнаженным нервом событий", - пи- сал драматург Эдуард Володарский. Он очень хотел, чтобы вокруг было чисто и светло, отсюда такая талантливая непримиримость художника к злу и несправедливости. Никто не остается глухим к его страстному призыву - не копите правду! И ее капитал - гири на вашей совести. Отдайте, со всей страстью и верой в ее торжество! Сам он никогда не скупился, ты- сячи песен! Некоторые из них ушли от нас навсегда, большинство продолжает жить с нами. Одну из них, уже забытую, Володя нашел в ресторанчике на окраине Парижа. Песню исполняли цыгане, ужасно коверкая русские слова, да и те, кто слушал, говорили не лучшим образом, - ушел от них родной язык вместе с родиной. - Откуда вы взяли эту песню? - Спросил Володя. Старый цыган крутил вислый ус: - От верблюда! Народная песня, русский ведь, должен знать... - Перед тобой - автор, Владимир Высоцкий. - О дайте барду гитару! Он пел ее вместе с цыганским ансамблем и через несколько дней песня разлетелась по свету, обрела вторую жизнь. А сейчас вернемся в Сибирь, точнее на север Сибири, Бодайбинс- кий район, где среди диких скал текут тяжелые, будто масляные ре- ки и медведи дерут кору с чахлых кедров, отмечая границы своих угодий. Вертолет завис над крохотным поселком старателей Хомонхо. Слева от гольца заходит чернобрюхая туча, вдалеке за ее спиной - сплошная стена дождя. - Это надолго! - Кричит пилот Высоцкому, - возможно до конца недели. Поворачиваем на Бодайбо? - Прошу, садитесь. Я обещал. Вертолет со снайперской точностью - на ровный пятак среди из- рытых бульдозерами полигонов старателей - спустился и тут же ум- чался в незахваченное тучами небо. ... Семь жилых домиков, рубленных из тонких, тайга в тех мес- тах силы набрать не успевает, деревьев, столовая, баня да глухие лысоватые горы вокруг - такой вот безрадостный пейзаж, особенно горы, в них поди и эхо не приживется. Что касается старателей, то они - явление временное. Взяли ушли. Высоцкому же, совсем неожи- данно, край понравился, он говорил, пробуя холодную землю: - По острой грани бытие движется. Ощущение земли не теряешь от того, что рядом, в вечной мерзлоте, она совсем отсутствует. Лед мертвый. Вечером его будут слушать 50 усталых мужчин, большинство из которых трудно чем удивить. Люди серьезные, как принято говорить, с большим жизненным опытом. Короче - старатели. Ну, а пока он наблюдал за их работой и сам, сидя за рычагами бульдозера, очень даже прилично толкал золотоносные пески на промприбор. Потом ветер рванул с темных озер сонную гладь, зашлось стене северное худолосье, дождь, до того едва моросящий, хлынул во всю мощь. - Пошли в избу, ребята,- говорит Вадим Иванович Туманов, хозя- ин местных золотодобывающих участков, чья репутация специалиста старательской добычи в стране конкуренции не имеет. Человек решительный, умный, в нем крутая воля первопроходца уживается с тонким пониманием поэзии, в нем много чего-то зага- дочного, к чему так пристально приглядывался Высоцкий. Высоцкий даже песню о Туманове написал. Дружили они давно, знакомил нас, Вадим Иванович: - Вот мой старый друг. Ты его обязательно полюбишь. Уже, когда остались одни: - Ты знаешь, Леня, я дышу его песнями. Знал я и другое: на старательских участках всей Сибири иной музыки и не водится. Она с ними и в удаче и в прогаре: рвет сон тайги хриплый голос москвича. Обратил внимание: Высоцкого всегда тянуло к людям нестандарт- ным к тем, которые защищали зубами голые провода, могли встать грудью к течению и шагнуть наперекор. У них он находил ответы на вопросы: " Что есть там, на краю земли?" и "Можно ли раздвинуть горизонт?" Рядом с ними он становился тихим, незаметным, стараясь слушать и понять. Крохотной деревушке большая глубокая, что по Культукскому тракту Байкала, беседовал до первых петухов с седой много пережившей старушкой, а в шумной компании, где шампанское стреляло чаще, чем охотники на открытии утиной охоты, где зрел душистый шашлык, тосты (в его честь, понятно) сопровождали каждый бокал, Володя погас, замкнулся, даже озлобился. Петь отказался наотрез и, сославшись на недомогание, уехал. По дороге, уже улы- баясь, говорил: - Не заметил, они смахивают на свои кошельки - тугие, самодо- вольные. Мои песни нужны им для лучшего усвоения пищи. Кошелек - он ведь с удовольствием открывается лишь только для того, чтобы принять рубль. Песню не примет. Людям бы он наверное спел, потому что любил петь людям, любил, когда его люди слушали. "Кошелькам" - отказал. К вечеру в поселке старателей собралось человек 120. Мы ломали голову: как узнали, откуда бы им взяться? По холод- ной, северной распутице, через грязь, болото, многие километры шли люди из лесных кордонов, геологических палаток, зимовий. Старый якут Кеша приехал на смешном таком олене, в потертой по бокам от долгих переходов шкуре, и тоже старой. Он все улыбался, показывая Владимиру единственный зуб. Объяснял старательно, но без хвастовства: - Однако, медведь на гнилом ключе шалил. Олешка пугал. Кеша думал - пешком ходить надо. Ши-ши-ихо. Далеко. - Обманул все же медведя, дедушка? - Обманул, обманул, радостно трясет головой старик и гладит сухой ладошкой рукав Володиной куртки и губы шепчут что-то не вслух, для себя. Разместить 120 человек в столовой показалось делом невозмож- ным, и поначалу хозяева повели себя со всей определенностью. - Товарищ Высоцкий приехал для нас. Очень сожалеем, но.. Высоцкий попросил: - Ребята, давайте что-нибудь придумаем. Мокнут люди... И минут через 30 был готов навес. Открыли окна и двери нас- тежь. Высоцкий тронул струны гитары. О голосе Высоцкого разговоры разные. Очень хороший, прекрасный просто писатель Виктор Астафьев (сибирского корня человек) писал в "Литературной газете": "Нель- зя, допустим, петь под Высоцкого, этим хриплым голосом, орущим, несколько ерничающим, петь мог только он". Правда, довелось мне однажды послушать в том же исполнении песню, и один известный те- нор не сдержался, зааплодировал: "Володя, это же Челентано - го- ворит, - настоящий живой Челентано!". - Это подделка, Саша, шутка для друзей. Настоящее было хриплым, орущим, несколько ерничающим, оно вхо- дило действующим лицом в каждый спектакль. (Любая песня Высоцкого есть маленький прекрасный спектакль, где партнерами были высокая поэзия и самобытное актерское мастерство. Многие нынче исполняют свои песни. Увы, за двери концертного зала песни не выходят. "Раздвинуть горизонты" удалось ему, в коем соединились талантли- вый поэт, актер, певец. Мы слушали его под шум дождя в таежном поселке Хомонхо. Неиз- реченные истины, томящиеся в нас немыми свидетелями, обрели хрип- ловатый голос в потрясающих балладах. Все в жутком вихре и раздельно, все точно, накалено до предела, каждое слово на душу ложится и жмет ее так, что терпение на грани. Но ведь если она закрыта, то и пламя больших оркестров туда не пройдет, а здесь принимает, мается вместе с ним. И память входи в кровь нашу бла- годарностью миру, где рождаются такие люди. Страсть, любовь, ненависть, не играл - живьем отдавал, как в чудесном прозрелом. А где этого, живого, напасешься? Потому, должно быть, и ушел рано, что не берегся, не берег, отдавал... Мы тогда молчали все 4 часа, ни хлопочка он не получил время экономили, хотя знали - чудо не вечно, и с последним аккордом по- чувствовали прелесть утраты. Володя стоял на сколоченном из нест- руганных досок помосте, пот - по усталой улыбке соленым бисером. Добрый такой, приятный человек, вид немного беспомощный - дес- кать, все, мужики, отработал, весь, как говорится, вышел. А мужи- ки с понятием, не настаивали, только в волнении мужики, вроде глухарей на току. Потом он ушел отдыхать на нары к старателям, но никто не расходился до самого утра: и некуда было многим уходить. Дождь барабанит по крыше, под крышей люди - говорят о случившемся без крепких, привычных слов. Бережный разговор получился, для ко- го-то может быть, единственный в этой жизни скитаний поисков. Утром - на смену, о прогулках ведь здесь понятия не имеют. Взревели двигатели бульдозеров, стальные ножи рвут вечную мерзлоту по сантиметру. Трудно крадется к золоту человек, оно же в легких местах не хоронится. Машины остановились часам к десяти утра, всего на несколько минут. Бульдозеристы, сварщики вытирали о спецовки потные ладони, жали ему руку по-мужицки, твердо, не встряхивая. Просили не забывать. Один говорит: - Фронтовик я, и такую благодарность от всех фронтовиков имею... Заволновался, кашлянул в кулак, никак наладится не может... Володя ждет серьезный, с полным к человеку вниманием понимани- ем. - ... Будто ты, вы, значит, со мной всю войну прошагали. Рядом будто, дай-кось, обниму вас, Владимир Семенович... Обнялись. Володя слезы прячет, к машине заторопился. Поехали. Опять, обычно пустой северный тракт наполнился людьми. Улыбаются из-под брезентовых капюшонов, машут мокрыми кепками. В Бодайбинском аэропорту мы остались вдвоем. Володя сидел на лавочке, что-то писал в блокнот. И тут, как на грех, подошел вы- сокий патлатый парень, еще не трезвый, из тех, кто в карман за словом не лезет. Протягивает Высоцкому облепленную зарубежными красавицами гитару: давай, мол, друг любезный, пой, весели публи- ку. Высоцкий вежливо отвечает: - Петь не буду. Работаю, вот сижу. Не надо меня беспокоить. За спиной патлатого еще трое образовалось. Одна компания, даже взгляд один, с хмельным прищуром, без искры уважения человеку, сырая злость, мучающая и себя, и мир божий двуногих. Кабы им знать, что человек этот, даже если по нему танк пройдет, на пос- леднем вздохе за гусеницу его укусит. Но они в другом убеждении, пребывают в своей безнаказанности. Тогда Володя встал, сбросил куртку, а у меня четко пронеслось в голове: "Я не люблю, когда мне лезут в душу, особенно, когда в нее плюют..." К счастью, рядом сидели геологи, они-то и угомонили хулиганов. Еще одно редкое по нынешним временам качество - Владимир Семено- вич не делил людей на нужных и ненужных. Он любил или презирал. Такая вот черно-белая позиция. Любил значительно больше. И та притягательная сила поэта, которую мы ощущаем в его стихах, берет свое начало в любви к людям. Иначе, откуда бы взяться таким бал- ладам, как "Нейтральная полоса", "Кто сказал, что земля умерла". Их создал добрый художник, гражданин, сознающий свою ответствен- ность перед народом. Знать и не любить Высоцкого было просто невозможно. Те многие тысячи людей, которые провожали его в последний путь, и те мно- гие, которым не удалось попасть на похороны, разве они от любо- пытства?! Ушел их полпред, от их имени и по душевному поручению рассказывающий всему миру их правду, ушел "Всенародный Володя": "Любовь российская и рана". Он всегда вставал на сторону слабого и раскрывал свой кошелек для тех, кто нуждался, в строки: ... Поэты ходят пятками по лезвию ножа И режут в кровь свои босые души ... Они о нем самом. Босоидущий был Владимир Семенович, и ею, бо- сой, принимал чужую боль, откликаясь всем своим огромным добром. Кажется, во Франции застала его весть, что давний его друг, артист МХАТа Всеволод Абдулов попал в автомобильную катастрофу. Тотчас личные дела оказались на втором плане - Высоцкий у постели больного. К друзьям, к товарищам он относился нежно, не разменивал, од- нако, свои чувства на слова и разговоры о них. Но вот скончался Василий Макарович Шукшин и чувства заговорили страстной болью потери. Песня родилась об ушедшем друге в одну ночь. На первом исполнении слово вылетело из памяти, он - губу до крови закусил. Вспомнил. Допел. ... Мы возвращались из Нижнеудинска в Иркутск. Высоцкий все подходил к проводнику, спрашивал, когда Зима, а на станции первым спрыгнул с подножки и ушел в город. Вернулся он перед самым отхо- дом поезда пыльный, счастливый. - Городок-то не очень приметный, - говорил он, провожая взгля- дом прочно сидящие на земле деревянные дома, - обыкновенный горо- док сибирский... Но видишь, как получается - поэт в нем родил- ся... (Он имел ввиду Евгения Александровича Евтушенко). Не знаю, как встретил смерть Владимир Семенович Высоцкий, да и никто не знает: он был с ней один на один, однако, смею предполо- жить - достоинство ему не изменило. Редкого мужества был человек и трезвого отношения к бытию. "Кто учил людей умирать, тот учил их жить" - писал Мишель Монтень. Герои Высоцкого учат нас не просто умирать, но и знать, за что это следует делать. Он это тоже умел... Но прежде, чем все это произошло, было признание другу: - Сева, я скоро умру. Было письмо-телеграмма жене с последними строчками стихов: И снизу лед, и сверху - маюсь между. Пробить ли верх, иль пробуравить низ? Конечно всплыть и не терять надежду А там за дело в ожиданьи виз. Лед надо мной, надломись и тресни! Я чист и прост, хоть я не от сохи. Вернусь к тебе, как корабли из песни, Все вспомню, даже первые стихи. Мне меньше полувека - сорок с лишним ... Было ясное сознание того, что должно произойти. Утром его наш- ли в постели со спокойным неотрешенным мукой расставания лицом... Вот оглянулся еще раз на те счастливые дни. Иркутск. Тихая, летняя ночь. В Сибири в конце июля бывают прекрасные теплые ночи. Володя с гитарой вышел на балкон, то ли не спалось, то ли просто попеть захотелось для себя. Пел тихо, без высоких нот, и душа не рвалась, пела душа. Так шла одна песня, другая... пятая. Потом ненароком взглянул вниз. Там, на газонах сквера в тихом уюте рас- положились влюбленные, постовые милиционеры, рабочие со второй смены. Он, конечно же пел, еще, он ведь пел и "говорил о нашем русском так, что щемило и щемило" от чистоты сердечной, от того, что имел особое призвание дарить правду и пользоваться ею с пол- ной отдачей и ответственностью перед нами. Задумываясь перед его феноменом, нашел у Белинского (вас пусть это не смущает) интересное тому объяснение: "Другой способ выго- ворить истину - прямой и резкий: в нем человек является провоз- вестником истины, совершенно забывая о себе глубоко презирая роб- кие отговорки и двусмысленные помехи, которые каждая сторона толкует в свою пользу, и в котором видно низкое желание служить и вашим, и нашим". "Кто не за меня, тот против меня" - вот девиз людей, которые любят выговаривать истину прямо и смело, заботясь только об истине, а не о том, что скажут о них самих..." Он выговаривал истину прямо, смело, талантливо, о себе, конеч- но, не заботясь. Поначалу она не всегда доходила до нас в чистом виде - мешало посредничество северных дублей, но техника, слава богу, на месте не стоит, и он пришел к нам растопил в нас безраз- личие и отчужденность к самим себе, уважать себя научил. А Россию-то как любил - до страдания доходящей любовью!!! По- тому и не хоронился за свою славу, сражался несправедливостью, где бы она ему ни встречалась. Я не пытаюсь найти в строю верных рыцарей поэзии Высоцкого, мне он видится мушкетером в косоворот- ке, чья острая шпага бескорыстно и честно служила своему народу. И одно он с нами делал дело.

***********************************************

С т и х и , п о с в я щ е н н ы е

В л а д и м и р у В ы с о ц к о м у

***********************************************

Б.Ахмадулина. Твой случай таков,что мужи этих мест и предместий Белее Офелии бродят с безумьем во взоре. Нам,виды видавшим,ответствуй,как деве прелестной: Так быть или как ? Что решил ты в своем Эльсиноре ? Пусть каждый в своем Эльсиноре решает,как может, Дарующий радость-ты щедрый даритель страданья. Но Дании всякой нам данной тот славу умножит, Кто подданных душу возвысит до слез,до страданья,рыданья. Спасение в том,что сумели собраться на площадь Не сборищем сброда,спешащим глазеть на Нерона, А стройным собором собратьев,отринувших пошлость. Народ невредим,если боль о певце всенародна. Народ,народившись,не неуч,он ныне и присно Не слушатель вздора и не собиратель вещицы. Певца обожая,расплачемся,-доблестна тризна. Быть или не быть-вот вопрос,как нам быть.Не взыщите. Люблю и хвалю,не отвергшего смертную чашу. В обнимку уходим все дальше,все выше и чище. Не скряги-не жаль,что сердца разбиваются наши, Лишь так справедливо,ведь если не наши,то чьи же? (Нач.Авг.1980) Валентин Гафт. Владимиру Высоцкому. "С меня при цифре 37 в момент слетает хмель, Вот и сейчас,как холодом подуло... Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль, И Маяковский лег виском на дуло."

x x x

"... Срок жизни увеличился, И,может быть,концы Поэтов отодвинулись на время."

x x x

Всего пяток прибавил бог к этой цифре 37, Всего пять лет накинул к жизни плотской. И в 42 закончил и Рассел,и Джо Дассен, И в 42 закончил наш Высоцкий. Не нужен нынче револьвер,чтоб замолчал поэт, Он сердцем пел - и сердце разорвалось ! Он знал - ему до смерти петь,не знал лишь сколько лет, А оставалось петь такая малость. Но на дворе двадцатый век,остался голос жить, Записан он на дисках и кассетах. А пленки столько на земле,что если разложить, То можно ею обернуть планету. И пусть по радио твердят,что умер Джо Дассен, И пусть молчат,что умер наш Высоцкий. Что нам Дассен,о чем он пел не знаем мы совсем - Высоцкий пел о нашей жизни скотской. Он пел о том,о чем молчат,себя сжигая,пел, Свою большую совесть в мир обрушив. По лезвию ножа ходил,винил,кричал,хрипел И резал в кровь свою и наши души. И этих ран не залечить и не перевязать, Вдруг замолчал-и холодом подуло... Хоть умер от инфаркта он,но можем мы сказать: За всех за нас он лег виском на дуло. М.Копылова. 28 Июля. Таганская площадь. Проводы. Люди просто не стоят, люди думают, И свистят,и кроют матом милицию, А за ней официальщину дубовую. Лучше в церковь бы пойти - поклониться. Люди просто не стоят - люди требуют, Чтобы память не ушла с катафалками, Чтоб глядел он из окна добрым гением... Вот о чем кричат над Таганкою. Умер лучший человек в государстве. Душу болью не трави - может статься, Впереди еще и беды и мытарства... Умер главный человек государства.

x x x

Смотрите,люди,на такси ! Смотрите,проезжая мимо ! Так чтут поэтов на Руси И так порою ненавидят. Склонились у ног его боги и бесы, Ведь даже они не поверили смерти. Гитара под утро озябнет без песни. Согрейте ее - бога ради ! Согрейте ! (Нач.Авг.1980)

x x x

Никита Высоцкий. Пророков нет в отечестве моем, А вот теперь ушла еще и совесть. Он больше не споет вам ни о чем, И можно жить совсем не беспокоясь. Лишь он умел сказать И спеть умел, Чтоб ваших дум в ответ звучали струны. Аккорд его срывался и звенел, Чтоб нас заставить мучаться и думать. Он не дожил,не досказал всего, Что билось пульсом и в душе звучало. И сердце отказало от того, Что слишком долго отдыха не знало. Он больше на эстраду не войдет Так просто,вместе с тем так достойно... Он умер ?! Да !!! И все же он поет ! И песни эти не дадут нам спать спокойно. Июль-август 1980 Г.Москва Памяти Владимира Высоцкого. Вот уж сорок дней,как к могиле мы этой приходим... И в молчаньи стоим,скорбно головы вниз наклоня, Словно ждем еще песен,которые стонут в народе, Но в мозгу одна мысль: "Не услышать нам больше тебя !.." А на лицах вопрос: "Почему ? Отчего так случилось ?" Может мы виноваты и не сберегли ?! Лишь в ответ-тишина...Тихий шепот стихов у могилы... И у каждого в сердце кусок своей личной и общей вины ! "Как ты жил ? Чем ты жил ?" -Ты с экрана нам улыбался... Иногда доставался нам в театр на Таганку случайный билет, И у каждого диск напетый тобою остался... -Вот и все ! А теперь у нас даже и этого нет !. Мы приходим сюда,засыпая могилу цветами, И часами стоим здесь,обиду и боль затая... Мысли в сердце рифмуются только одними стихами... -Что еще рассказать всем ? -Что забыли сказать про тебя ??? Не обидно ли разве,когда молодыми уходят ?!... В 40 лет человек полон жизни и творческих сил, И талант-через край ! Эх,Володя,Володя !!! Ведь ты правду любил - значит жизнь ты подавно любил ! Тишина...Тихо падает лист на промокшую землю... Скорбь природы выплакивается проливным,моросящим дождем... Почернела гитара от дождя иль от слез,словно дремля, Как подруга тоскует о нем ! Все о нем и о нем ! Беспощадно время летит... И часы и минуты сметает... Сыновья подрастут,обновится с весною земля ! А дороги к могилам травою,как всегда,зарастают !... Лишь останется в памяти дней недопетая песня твоя ! 2 Сент. 1980 Г. Г.Москва На смерть Владимира Высоцкого. Кони, Кони, Кони, Кони. Привередливые кони. Путь окончен. Путь окончен. Путь окончен. Ветер захлебнулся пеной. Кто там высказаться хочет ? Кто там хочет что-то вспомнить ? Поздно. Поздно. Путь окончен. Помолчим же,как сумеем. Лучше б громче и смелее. Отчего же, Отчего же Мы не смели ? И не смеем ? Всем понятно, Все понятно, Все,что можно: Честен,дерзок,незапятнан. Остальное - промолчали ! А душа - она кричала ! А сарказм - бросал перчатку ! Может лучше для начала Просто взять и напечатать ? Все до самой горькой боли, Все до самой главной строчки, До последней, И,тем более, Разве кто-нибудь не хочет ? Он хрипел,глаза не прятал, Ну,а мы,а мы посмеем? Что,кишка тонка ? А значит, Не чета нам рыцарь смеха. Нам в детсадик бы с досадой Нашей тихой и пристойной. Потоптались,рассосались, Погрустили и за столик... (26.07.80) Ю.Верзилов. Редактор. "Врубите Высоцкого!" А.В. О певце ни стихов,ни заметки Не отыщешь в газетном столбце. Мой редактор глотает таблетки И вздыхает,мрачнея в лице. Не податься куда ль на вакантное ? Понимает,не глуп,старина, Почему у могилы в Ваганьково Сорок суток дежурит страна. Стыдно старому думать,что скоро Каждый и без печати поймет, Что не просто певца и актера Так чистейше оплакал народ (Мало ль их,что играют,играючи, Что поют и живут припеваючи). Нет,ушел надорвавшийся гений, Раскаливший наши сердца, Поднимающий трусов с коленей И бросающий в дрожь подлеца. Как Шукшин,усмехнувшись с экрана, Круто взмыл он в последний полет. Может,кто-нибудь лучше сыграет, Но никто уже так не споет. Уникальнейший голос в России Оборвался басовой струной. Плачет лето дождями косыми, Плачет осень багряной листвой. На могиле стихи и букеты О народной любви кричат ! А газеты ? Молчат газеты, Телевизоры тоже молчат.. Брызни,солнышко,светом ярким ! Душу выстудил крик совы. Вознесенский прекрасно рявкнул ! Женя,умница,где же вы ? Подлость в кресле сидит,улыбается, Славу,мужество - все поправ ! Неужели народ ошибается, А дурак политический прав ? ...Мы стоим под чужим окном, Жадно слушаем,рты разинув, Как охрипшая совесть России, Не сдаваясь,кричит о своем. (Нач.Сент.1980) Владимир Солоухин. Владимиру Высоцкому - самому высокому из нас. Хоть о камень башкою, Хоть кричи - не кричи, Я услышал такое В июльской ночи - Что в больничном вагоне, Не допев лучший стих, После долгих агоний Высоцкий затих. Смолкли хриплые трели, Хоть кричи - не кричи, Что же мы проглядели ? И друзья,и врачи. Я в бреду,как в тумане, Вместо компаса злость. Отчего,россияне, Так у нас повелось. Только явится парень Неуемной души - И сгорит,как Гагарин, И замрет,как Шукшин, Как Есенин повиснет, Как Вампилов нырнет, Словно,кто поразмыслив, Стреляет их в лет. До свидания,тезка ! Я пропитан тобой - Твоей рифмою хлесткой И хлесткой судьбой. Что там я,миллионы, Точнее народ, Твои песни - знамена По жизни несет. Ты был совесть и смелость, И личность и злость, Чтобы там тебе пелось И, конечно, пилось. В звоне струн, в ритме клавиш Ты навеки речист, До свидания, товарищ, Народный артист! Андрей Вознесенский. Голоса и молчание. Обложили его,обложили... Не отдавайте гения,немочи ! Россия,растерзанная от подлости, Знайте,кто он,и знайте,чей он. Врубите Высоцкого ! Врубите Высоцкого настоящего ! Где хрипы и Родина,и горести, Где восемнадцать лет нам товарищем Был человек отчаянной совести. Земля святая,его хранящая, Запомнит эту любовь без измен. Врубите Высоцкого настоящего ! Не многим дано подниматься с колен. Велик не тот,бездарный,но со званьем, Не тот,кто стал придворным подлецом... Ты был народным окружен признаньем За правду,что выплескивал в лицо. Так пусть звучит не реквием,а скерцо : Ты был один,кто так легко раним. Осколки вдребезги взорвавшегося сердца В своих сердцах навеки сохраним. Ты жил,играл и пел с усмешкою, Любовь российская и рана. Ты в черной рамке не уместишься, Тесны тебе людские рамки. Твой последний сон не запрятали На престижное Новодевичье. Там Христос окружен Пилатами, Там победы нет,там везде ничья. Там Макарыча зажали средь сановников, Не истопите вместе баньку вы... Ты туда не ходи на новенькое, Спи среди своих на Ваганьково. Я приду к тебе просто-напросто, Не потребует ВОХР пропуска, Уроню слезу - будь слеза пропуском, На могильный холм брошу горсть песка. Не могу я понять доныне Что за странная нынче пора... Почему о твоей кончине Мы узнали из-за "бугра" ? Не Америка плачет - Россия ! Русь рыдает об утрате своей. В кровь изранены души босые Самых лучших своих сыновей. Не был ты любимым фортуной, И болел тем,чем мы болели. На гитаре твоей не струны - Обнаженные нервы звенели. Выходя на сцену вразвалицу, Из себя не корчя мессию, Ты держал в своих чутких пальцах Гриф гитары и пульс России. И как Шлиман раскапывал Трою, Взяв на веру слепого Гомера. По стихам твоим внуки откроют Наши муки и нашу веру. Андрей Вознесенский. Певец. Не называйте его бардом. Он был поэтом по природе. Меньшого потеряли брата - Всенародного Володю. Остались улицы Высоцкого, Осталось племя в Леви-страус, От Черного и до Охотского Страна неспетая осталась. Все,что осталось от Высоцкого, Его кино и телесерии, Хранит от года високосного Людское сердце милосердное... Вокруг тебя за свежим дерном Растет толпа вечноживая. Ты так хотел,чтоб не актером - Чтобы поэтом называли. Правее входа на Ваганьково Могила вырыта вакантная. Покрыла Гамлета таганского Землей есенинской лопата. Дождь тушит свечи восковые... Все,что осталось от Высоцкого, Магнитофонной расфасовкой Уносят,как бинты живые. Ты жил,играл и пел с усмешкой, Любовь российская и рана. Ты в черной рамке не уместишься. Тесны тебе людские рамки. С какой душевной перегрузкой Ты пел Хлопушу и Шекспира - Ты говорил о нашем,русском, Так,что щемило и щепило ! Писцы останутся писцами В бумагах тленных и мелованных. Певцы останутся певцами В народном вздохе миллионном... Посмертное письмо. Поднимайтесь,люди, спозаранку, Шофера и милиционеры ! Всех веду сегодня на Таганку - Я в своей последней роли первый ! Ни один дублер не согласится Заменить меня в моей последней роли. Даже химик в грубой власянице Отречется от подобной доли. Заходите в наш театр без билета ! Пропуск на сегодня всем заказан ! Открываю двери с того света Всем,кто хочет,всем,кто может,сразу ! Кто со мною ласков был,спасибо ! Кто со мною вежлив был - спасибо ! Кто со мною нежен был - спасибо! Ото всех других-других спасите ! Мой спектакль будет без антракта И без слов-прошу,но не обессудьте. С жизнью я закрыл свои контракты, Дорогие дышащие люди. Все в далеком будущем,коллеги, И никто не знает, как случится. Буду провожать вас на телеге, А быть может, и на колеснице. Мой спектакль будет без финала, Я не поклонюсь вам,извините. На меня накиньте покрывало И от суеты сует спасите ! Добрая моя святая труппа, Не сердитесь,вас подвел немного. Говорят,что взятки гладки с трупа. Безвозвратной ухожу дорогой. Е. Евтушенко Памяти В. Высоцкого. Бок о бок с шашлычной, шипящей так сочно, Киоск звукозаписи около Сочи. И голос знакомый с хрипинкой несется, И наглая надпись: "В продаже Высоцкий..." Володя, ах как тебя вдруг полюбили Со стереомагами автомобили! Толкнут прошашлыченным пальцем кассету И пой, даже если тебя уже нету. Торгаш тебя ставит в игрушечке "ладе" Со шлюхой, измазанной в шоколаде И цедит, чтобы не задремать за рулем: "А ну-ка Высоцкого мы крутанем". Володя, как страшно мне адом и раем Крутиться для тех, кого мы презираем, Но, к счастью, магнитофоны Не выкрадут наши предсмертные стоны. Ты пел для студентов Москвы и Нью-Йорка, Для части планеты, чье имя галерка И ты к приискателям на вертолете Спустился и пел у костра на болоте. Ты был полугамлет и получелкаш, Тебя торгаши не отнимут - ты наш Тебя хоронили, как будто ты гений - Кто гений эпохи, кто гений мгновений. Ты бедный наш гений семидесятых, И бедными гениями небогатых. Для нас Окуджава был Чехов с гитарой. Ты - Зощенко песни с есенинским яром. И в песнях твоих раздирающих душу, Есть что-то от сиплого хрипа ченуши! Киоск звукозаписи около пляжа.... Жизнь кончилась и началась распродажа. Е.Евтушенко Вл.Высоцкому Россия ахнула от боли, не Гамлета - себя сыграл, Когда почти по доброй воле, в зените славы умирал. Россия, бедная Россия, каких сынов теряешь ты?! Ушли от нас навек шальные Есенины и Шукшины. Тебя, как древнего героя, держава на щите несла, Теперь неважно, что порою несправедливою была. Тебя ругали и любили, и сплетни лезли по земле, Но записи твои звучали и в подворотне и в кремле. Ты сын России с колыбели, зажатый в рамки и тиски, Но умер ты в своей постели от русской водки и тоски. Пылали восковые свечи и пел торжественный хорал, И очень чувственные речи герой труда провозглашал. Ах, нам бы чуточку добрее, когда ты жил, мечтал, страдал, Когда в Париж хотел быстрее - в Читу иль Гомель попадал. Теперь не надо унижений, ни виз, ни званий - ничего! Ты выше этих низвержений, как символ или божество. Но привередливые кони тебя умчали на погост, Была знакомая до боли дорога чистых горьких слез. Иди, артист, судьба-шалунья теперь тебя благословит, И сероглазая колдунья к тебе на боинге летит. Вся олимпийская столица склонилась скорбно пред тобой И белый гроб, парит как птица, над обескровленной толпой. Но вот и все, по божьей воле, Орфей теперь спокойно спит, И одинокая до боли гитара у двери стоит.

x x x

"Погиб поэт - невольник чести" В который раз такой конец! Как будто было неизвестно - Талант в России - не жилец. Да, был талант, талант высокий, Так оценил ХХ век. Каким он был твой сын Высоцкий, Певец, артист и человек?

x x x

Будь ты проклят, день вчерашний - 25 июля! Может это все неправда, может, просто обманули? У таланта век недолог, а у гения - подавно. Он ведь жил совсем недавно, а теперь висит некролог. Добрый бог, обманут только иль тебя уговорили? Он обязан жить был долго. Что ж вы, черти натворили?! Л. С. Б. Нет, Володя, не верю, ты не мог умереть! Это бред! Это ложь! Это зла круговерть! Под огнем, над обрывом ты боролся за нас. - Где вы, волки?- кричал, мы твердили, - сейчас... Нам потери знакомы: Пушкин, Хармс, Гумилев, Пастернак и Платонов, Мандельштамм и Рубцов, Маяковский, Есенин, друг твой - Вася Шукшин. Был Михоэллс расстрелян. Список незавершим. Из столетья в столетье вас хоронят тайком, Высылают, поносят, песню бьют каблуком. Список тянется дальше, и спасти не смогли. Виктор Хара и Галич - вот предтечи твои. Евтушенко не влезет на трон твой пустой. Он пытался уже... Правда трон был другой. Весь иззябший, простывший и в ненастье ты пел, Постоять на краю - нас прости - не успел... Если сердце большое, - боль свирепствует в нем, Значит, боремся, бьемся, значит, любим, живем! Мы клянемся: продолжим все отрезки пути, Кто-то все-таки должен через пули пройти.

x x x

С. Романьков Как мало постоял он "на краю", Как зыбко в этом тексте слово "мало". Ему бы петь, хрипеть бы песнь свою О том, что всем нам и ему мешало. Как сжат, как горек, страшен некролог, Как тесно в нем земле, Боям, Шекспиру, Бессмысленным словам: о, как я мог Вонзить в наш быт разящую рапиру? Куда ж, куда ж вы, кони, занесли? Ведь только в песне вас кнутом стегали, А вы по краешку по самому земли Рванули и его не удержали! На струнах замерли бессмертные стихи, Оделись в траур все деревья леса. Он спит! И сны его легки, Его баюкают Москва, Париж, Одесса.

x x x

Прошло каких-то сорок лет И два младенческих довеска... Он был и вот его уж нет, Как будто выключили свет И темнота спустилась резко. И погрузился мир во тьму, Где обитают полутени, Где хаос вяжет кутерьму, Нанизывая на кайму Нечистоплотности стремлений. Но продолжаются века И продолжаться будут вечно Пока забвенная река Стремит свой бег издалека В водоворотах бесконечных. Пока вдруг поперек пути С небес упавший волнорезом Вонзится ангел во плоти - Не поднырнуть, не обойти И судьбы вскроются надрезом. Взгляд обретя зрачками внутрь, Где все черно от унижений, Где плесенью покрылась суть И прессом осадилась муть Отфильтровавшихся суждений. Разрезом кесаревым стон Наружу вырвется из чрева. И совесть - вечный эшелон Цивилизованных племен Созреет отголоском гнева. Всем, кто отмечен властью слов И равнодушием зловещим - Им было тысячи Голгоф, Невинно сложенных голов - Свой счет предъявит человечность. Объединится стук сердец Проникновенностью могилы, Привычною для наших мест И возродится павший крест Величием духовной силы. И утвердится в мире стыд За немоту и ущемленность, Что светоч наш умолк и спит, И на земле, где он зарыт, Справляет тризну приземленность. Пусть сорок дней - не сорок лет, Нам память сохранит пришельца, И не исчезнет в душах след Целителя невзгод и бед И слова русского умельца.

x x x

Марина Зис 2.09.80 40 Дней. Она пришла и встала у березы, Склонила голову на грудь, В ее руках одна лишь роза, И белая притом - не позабудь! Прошла походкой тонкой, нежной, Под взглядами толпы людской, Со вздохом скорби неизбежной Со взглядом, скованным тоской. Народ пред нею расступился, И замер весь поток живой. И та далекая, чужая Вдруг стала близкой и родной. Ее печаль и наше горе Хотелось вместе разделить. (Хоть кто-нибудь бы догадался Зонт от дождя над ней раскрыть). Под проливным дождем стояла, В глазах и слезы, и печаль, В немой тоске не замечала, Как мокла траурная шаль. Умчалось время золотое - В беде и в радости вдвоем Была и другом и женою И музой доброю при нем. Все в прошлом, как беда случилась? Себе простить ты не смогла, Как что-то в жизни упустила И как его не сберегла. Теперь ничто уж не исправишь, Тех дней счастливых не вернуть, Последний поцелуй, последний взгляд оставить, Прощай, мой друг, не позабудь!

x x x

М. Влади А как тут жизнь в вине не утопить Коль мир такой порочный и бездушный? Гитара в розах, ты сгорел "в огне", Что будет с нами, стадом равнодушных? Не уходи! Не покидай мой город! Он без тебя тобой не будет полон Без струн твоей гитары и без песен Он будет неудобен, будет пресен. И страшно мне в театр войти, На полутемной сцене Мне больше не найти тебя и твоей тени. Не слышать голос твой, надорванный страданьем И той, что рядом нет, и долог путь к свиданью. Ума не приложу, как свыкнусь с этой мыслью Незаменимы все, кто дорог нам и близок.

x x x

Спасибо, друг, что посетил Последний мой приют. Постой один среди могил, Почувствуй бег минут. Ты помнишь, как я петь любил, Как распирало грудь. Теперь ни голоса ни сил, Чтоб губы разомкнуть. И воскресают словно сон Былые времена И в хриплый мой магнитофон Влюбляется струна. Я пел и грезил, и творил, Я многое сумел. Какую женщину любил! Каких друзей имел! Прощай Таганка и кино, Прощай зеленый мир. В могиле страшно и темно, Вода течет из дыр. Спасибо, друг, что посетил Приют последний мой, Мы все здесь узники могил А ты один живой. Абдулов На 9-й день после похорон. В друзьях богат он был, на всех хватало Его надежной дружеской руки, Вот о врагах он думал слишком мало. Охота кончена. Он вышел на флажки. Таганка в трауре, открыли доступ к телу. К его душе всегда он был открыт. С ним можно было просто, прямо к делу. И вот таким не будет он забыт. Шли, опершись на костыли и клюшки, С женой, с детьми, не смея зарыдать. И кто-то выговорил все же: "Умер Пушкин" - Ведь не хватало смерти, чтоб сказать! Мы, взявшись за руки, стоим перед обрывом, Земля гудит от топота копыт, А он в пути смертельном и счастливом. И вот таким не будет он забыт. Мы постояли по-над пропастью, над краем, Где рвется нить, едва ее задеть. И этот день - днем памяти считаем, А также каждый следующий день. Лебедев Владимир Высоцкий Как плод граната зреет мерзость Под красной меткой на груди. Моя оскаленная трезвость Маячит зверем впереди. Я ногу выдерну из стремени, Чтобы умчался конь в поля, Я мягко выпаду из времени И прикоснусь к тебе, земля. Зеленый дым вольется в очи, Перевернется небосклон, И, улыбнувшись между прочим, Я прикоснусь к тебе, огонь. Мой разум - нищая одежда - Сгорит мгновенно, и тогда Тебя отрину я, надежда, И прикоснусь к тебе, вода. В стеклянной призрачной купели, Незримой волей окруженный, В первоначальной колыбели Дремать я буду, не рожденный. Л.М.Мушина Ответ на стихотворение Е.Евтушенко "Киоск звукозаписи" ( Неполный текст в журнале "Юность" N 8, 1981 г. ) Напрасно, вы, Женя, ведь вас не просили, Оставьте беззубую вашу крамолу Владимир Высоцкий - никем не был "полу-", Ни в чем не был "полу" - за то и любили. И что за идея? В пылу "благородном" Кого защищать Вы собрались от скверны? Володя?? - Навечно он в сердце народном! И крепости нет столь надежной и верной! Он недосягаем, как боги Эллады, Ему ни к чему Ваш фальшивый экстаз. А все ваши шлюхи, шашлычные, "лады", Уж вы извините, но это для вас! И надо же было такому случиться: Слагая словесное ваше рагу, Бесстыдно, на этой же самой странице Вы рифму украли - "табу" и "губу". Слова хороши в переполненном зале, А вы их - в младенческую тишину! Вы что, позабыли, а, может, не знали Тех слов, что Володя напел Шукшину? Конечно, бывают и худшие кражи... Поставьте редактору свечку, Евгений, Он вас уберег. Только время покажет, Кто "гений эпохи", кто "гений мгновений". Понять вас нетрудно. Тут нету открытий. Ваш метод печально известен везде - Не делайте, Женя, себе паблисити На смерти Володи, на нашей беде. Подумайте лучше, коль Вы не устали, О том, кем Вы были и кем Вы стали?! Хоть тысячу раз Вы скажите: "я - Ваш"! Вы полу-поэт и полу-торгаш!!!

Last-modified: Thu, 19-Jun-97 07:00:15 GMT назад

главная страница // песенник

бесплатные сканированные книги по темам:
кулинария и рецепты садоводство и огородничество ремонт и строительство головоломки
знакомства и секс бизнес и менеджмент

добавить эту страницу в закладки:

Подпишитесь на бесплатную рассылку книг, которые будут приходить на Вашу электронную почту. Вы всегда сможете легко отказаться от этой рассылки. Посмотреть образцы книг