Чем славится индийская культура?
Ну, скажем, - Шива - многорук, клыкаст...
Еще артиста знаем - Радж Капура,
И касту йогов - странную из каст.
Говорят, что раньше йог
мог
Ни черта не бравши в рот -
год, -
А теперь они рекорд
бьют -
Все едят и целый год
пьют!
А что же мы? И мы не хуже многих -
Мы тоже можем много выпивать, -
И бродят многочисленные йоги -
Их, правда, очень трудно распознать.
Очень много может йог
штук:
Вот один недавно лег
вдруг,
Третий день уже летит, -
стыд! -
Ну, а он себе лежит
спит.
Я знаю, что у них секретов много, -
Поговорить бы с йогом тет-на-тет, -
Ведь даже яд не действует на йога:
На яды у него иммунитет.
Под водой не дышит час -
раз,
Не обидчив на слова -
два,
Если чует, что старик
вдруг -
Скажет: "стоп!", и в тот же миг -
труп!
Я попросил подвыпившего йога
(Он бритвы, гвозди ел, как колбасу):
"Послушай, друг, откройся мне - ей-бога,
С собой в могилу тайну унесу!"
Был ответ на мой вопрос
прост,
Но поссорились мы с ним
в дым, -
Я бы мог открыть ответ
тот,
Но йог велел хранить секрет,
вот...
1967
Профессионалы
Профессионалам -
зарплата навалом, -
Плевать, что на лед они зубы плюют.
Им платят деньжищи -
огромные тыщи, -
И даже за проигрыш, и за ничью.
Игрок хитер - пусть
берет на корпус,
Бьет в зуб ногой и - ни в зуб ногой, -
А сам в итоге
калечит ноги -
И вместо клюшки идет с клюкой.
Профессионалам,
отчаянным малым,
Игра - лотерея, - кому повезет.
Играют с партнером -
как бык с матадором, -
Хоть, кажется, принято - наоборот.
Как будто мертвый
лежит партнер твой.
И ладно, черт с ним - пускай лежит.
Не оплошай, бык, -
бог хочет шайбы,
Бог на трибуне - он не простит!
Профессионалам
судья криминалом
Ни бокс не считает, ни злой мордобой, -
И с ними лет двадцать
кто мог потягаться -
Как школьнику драться с отборной шпаной?!
Но вот недавно
их козырь главный -
Уже не козырь, а так, - пустяк, -
И их оружьем
теперь не хуже
Их бьют, к тому же - на скоростях.
Профессионалы
в своем Монреале
Пускай разбивают друг другу носы, -
Но их представитель
(хотите - спросите!)
Недавно заклеен был в две полосы.
Сперва распластан,
а после - пластырь...
А ихний пастор - ну как назло! -
Он перед боем
знал, что слабо им, -
Молились строем - не помогло.
Профессионалам
по разным каналам -
То много, то мало - на банковский счет, -
А наши ребята
за ту же зарплату
Уже пятикратно уходят вперед!
Пусть в высшей лиге
плетут интриги
И пусть канадским зовут хоккей -
За нами слово, -
до встречи снова!
А футболисты - до лучших дней...
1967
Песня-сказка про джина
У вина достоинства, говорят, целебные, -
Я решил попробовать - бутылку взял, открыл...
Вдруг оттуда вылезло чтой-то непотребное:
Может быть, зеленый змий, а может - крокодил!
Если я чего решил - я выпью обязательно, -
Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!
А оно - зеленое, пахучее, противное -
Прыгало по комнате, ходило ходуном, -
А потом послышалось пенье заунывное -
И виденье оказалось грубым мужиком!
Если я чего решил - я выпью обязательно, -
Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!
И если б было у меня времени хотя бы час -
Я бы дворников позвал бы с метлами, а тут
Вспомнил детский детектив - "Старика Хоттабыча" -
И спросил: "Товарищ ибн, как тебя зовут?"
Если я чего решил - я выпью обязательно, -
Но к этим шуткам отношусь очень отрицательно!
"Так, что хитрость, - говорю, - брось свою иудину -
Прямо, значит, отвечай: кто тебя послал,
Кто загнал тебя сюда, в винную посудину,
От кого скрывался ты и чего скрывал?"
Тот мужик поклоны бьет, отвечает вежливо:
"Я не вор, я не шпион, я вообще-то - дух, -
За свободу за мою - захотите ежели вы -
Изобью за вас любого, можно даже двух!"
Тут я понял: это - джин, - он ведь может многое -
Он ведь может мне сказать: "Враз озолочу!"...
"Ваше предложение, - говорю, - убогое.
Морды будем после бить - я вина хочу!
Ну а после - чудеса по такому случаю:
Я до небес дворец хочу - ты на то и бес!.."
А он мне: "Мы таким делам вовсе не обучены, -
Кроме мордобитиев - никаких чудес!"
"Врешь!" - кричу. "Шалишь!" - кричу. Но и дух - в амбицию, -
Стукнул раз - специалист! - видно по нему.
Я, конечно, побежал - позвонил в милицию.
"Убивают, - говорю, - прямо на дому!"
Вот они подъехали - показали аспиду!
Супротив милиции он ничего не смог:
Вывели болезного, руки ему - за спину
И с размаху кинули в черный воронок.
...Что с ним стало? Может быть, он в тюряге мается, -
Чем в бутылке, лучше уж в Бутырке посидеть!
Ну а может, он теперь боксом занимается, -
Если будет выступать - я пойду смотреть!
1967
x x x
Вы учтите, я раньше был стоиком,
Физзарядкой я - систематически...
А теперь ведь я стал параноиком
И морально слабей и физически.
Стал подвержен я всяким шатаниям -
И в физическом смысле и в нравственном,
Расшатал свои нервы и знания,
Приходить стали чаще друзья с вином...
До сих пор я на жизнь не сетовал:
Как приказ на работе - так премия.
Но... связался с гражданкою этой вот,
Обманувшей меня без зазрения.
...Я женился с завидной поспешностью,
Как когда-то на бабушке - дедушка.
Оказалось со всей достоверностью,
Что была она вовсе не девушка,
Я был жалок, как нищий на паперти, -
Ведь она похвалялась невинностью!
В загсе я увидал в ее паспорте
Два замужества вместе с судимостью.
Но клялась она мне, что любимый я,
Что она - работящая, скромная,
Что мужья ее были фиктивные,
Что судимости - только условные.
И откуда набрался терпенья я,
Когда мать ее - подлая женщина -
Поселилась к нам без приглашения
И сказала: "Так было обещано!"
Они с мамой отдельно обедают,
Им, наверное, очень удобно тут,
И теперь эти женщины требуют
Разделить мою мебель и комнату.
...И надеюсь я на справедливое
И скорейшее ваше решение.
Я не вспыльчивый и не трусливый я -
И созревший я для преступления!
1967
Песня о вещем Олеге
Как ныне сбирается вещий Олег
Щита прибивать на ворота,
Как вдруг подбегает к нему человек -
И ну шепелявить чего-то.
"Эй, князь, - говорит ни с того ни с сего, -
Ведь примешь ты смерть от коня своего!"
Но только собрался идти он на вы -
Отмщать неразумным хазарам,
Как вдруг прибежали седые волхвы,
К тому же разя перегаром, -
И говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего.
"Да кто вы такие, откуда взялись?! -
Дружина взялась за нагайки, -
Напился, старик, - так пойди похмелись,
И неча рассказывать байки
И говорить ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!"
Ну, в общем, они не сносили голов, -
Шутить не могите с князьями! -
И долго дружина топтала волхвов
Своими гнедыми конями:
Ишь, говорят ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!
А вещий Олег свою линию гнул,
Да так, что никто и не пикнул, -
Он только однажды волхвов вспомянул,
И то - саркастически хмыкнул:
Ну надо ж болтать ни с того ни с сего,
Что примет он смерть от коня своего!
"А вот он, мой конь - на века опочил, -
Один только череп остался!.."
Олег преспокойно стопу возложил -
И тут же на месте скончался:
Злая гадюка кусила его -
И принял он смерть от коня своего.
...Каждый волхвов покарать норовит, -
А нет бы - послушаться, правда?
Олег бы послушал - еще один щит
Прибил бы к вратам Цареграда.
Волхвы-то сказали с того и с сего,
Что примет он смерть от коня своего!
1967
Песня о вещей Кассандре
Долго Троя в положении осадном
Оставалась неприступною твердыней,
Но троянцы не поверили Кассандре, -
Троя, может быть, стояла б и поныне.
Без умолку безумная девица
Кричала: "Ясно вижу Трою, павшей в прах!"
Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев -
Во все века сжигали люди на кострах.
И в ночь, когда из чрева лошади на Трою
Спустилась смерть, как и положено, крылата,
Над избиваемой безумною толпою
Кто-то крикнул: "Это ведьма виновата!"
Без умолку безумная девица
Кричала: "Ясно вижу Трою, павшей в прах!"
Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев -
Во все века сжигали люди на кострах.
И в эту ночь, и в эту смерть, и в эту смуту
Когда сбылись все предсказания на славу,
Толпа нашла бы подходящую минуту,
Чтоб учинить свою привычную расправу.
Без умолку безумная девица
Кричала: "Ясно вижу Трою, павшей в прах!"
Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев -
Во все века сжигали люди на кострах.
Конец простой - хоть не обычный, но досадный:
Какой-то грек нашел Кассандрину обитель, -
И начал пользоваться ей, не как Кассандрой,
А как простой и ненасытный победитель.
Без умолку безумная девица
Кричала: "Ясно вижу Трою, павшей в прах!"
Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев -
Во все века сжигали люди на кострах.
1967
Два письма
I
Здравствуй, Коля, милый мой, друг мой ненаглядный!
Во первых строках письма шлю тебе привет.
Вот приедешь ты, боюсь, занятой, нарядный -
Не заглянешь и домой, - сразу в сельсовет.
Как уехал ты - я в крик, - бабы прибежали.
"Ой, разлуки, - говорят, - ей не перенесть".
Так скучала за тобой, что меня держали, -
Хоть причины не скучать очень даже есть.
Тута Пашка приходил - кум твой окаянный, -
Еле-еле не далась - даже щас дрожу.
Он три дня уж, почитай, ходит злой и пьяный -
Перед тем как приставать, пьет для куражу.
Ты, болтают, получил премию большую;
Будто Борька, наш бугай, - первый чемпион...
К злыдню этому быку я тебя ревную
И люблю тебя сильней, нежели чем он.
Ты приснился мне во сне - пьяный, злой, угрюмый, -
Если думаешь чего - так не мучь себя:
С агрономом я прошлась, - только ты не думай -
Говорили мы весь час только про тебя.
Я-то ладно, а вот ты - страшно за тебя-то:
Тут недавно приезжал очень важный чин, -
Так в столице, говорит, всякие развраты,
Да и женщин, говорит, больше, чем мужчин.
Ты уж Коля, там не пей - потерпи до дому, -
Дома можно хоть чего: можешь - хоть в запой!
Мне не надо никого - даже агроному, -
Хоть культурный человек - не сравню с тобой.
Наш амбар в дожди течет - прохудился, верно, -
Без тебя невмоготу - кто создаст уют?!
Хоть какой, но приезжай - жду тебя безмерно!
Если можешь, напиши - что там продают.
1967
II
Не пиши мне про любовь - не поверю я:
Мне вот тут уже дела твои прошлые.
Слушай лучше: тут - с лавсаном материя, -
Если хочешь, я куплю - вещь хорошая.
Водки я пока не пью - ну ни стопочки!
Экономлю и не ем даже супу я, -
Потому что я куплю тебе кофточку,
Потому что я люблю тебя, глупая.
Был в балете, - мужики девок лапают.
Девки - все как на подбор - в белых тапочках.
Вот пишу, а слезы душат и капают:
Не давай себя хватать, моя лапочка!
Наш бугай - один из первых на выставке.
А сперва кричали - будто бракованный, -
Но очухались - и вот дали приз-таки:
Весь в медалях он лежит, запакованный.
Председателю скажи, пусть избу мою
Кроет нынче же, и пусть травку выкосют, -
А не то я телок крыть - не подумаю:
Рекордсмена портить мне - на-кось, выкуси!
Пусть починют наш амбар - ведь не гнить зерну!
Будет Пашка приставать - с им как с предателем!
С агрономом не гуляй, - ноги выдерну, -
Можешь раза два пройтись с председателем.
До свидания, я - в ГУМ, за покупками:
Это - вроде наш лабаз, но - со стеклами...
Ты мне можешь надоесть с полушубками,
В сером платьице с узорами блеклыми.
...Тут стоит культурный парк по-над речкою,
В ем гуляю - и плюю только в урны я.
Но ты, конечно, не поймешь - там, за печкою, -
Потому - ты темнота некультурная.
1966
Случай на шахте
Сидели пили вразнобой
"Мадеру", "старку", "зверобой" -
И вдруг нас всех зовут в забой, до одного:
У нас - стахановец, гагановец,
Загладовец, - и надо ведь,
Чтоб завалило именно его.
Он - в прошлом младший офицер,
Его нам ставили в пример,
Он был, как юный пионер - всегда готов, -
И вот он прямо с корабля
Пришел стране давать угля, -
А вот сегодня - наломал, как видно, дров.
Спустились в штрек, и бывший зек -
Большого риска человек -
Сказал: "Беда для нас для всех, для всех одна:
Вот раскопаем - он опять
Начнет три нормы выполнять,
Начнет стране угля давать - и нам хана.
Так что, вы, братцы, - не стараться,
А поработаем с прохладцей -
Один за всех и все за одного".
...Служил он в Таллине при Сталине -
Теперь лежит заваленный, -
Нам жаль по-человечески его...
1967
Ой, где был я вчера
Ой, где был я вчера - не найду, хоть убей!
Только помню, что стены - с обоями,
Помню - Клавка была, и подруга при ей, -
Целовался на кухне с обоими.
А наутро я встал -
Мне давай сообщать,
Что хозяйку ругал,
Всех хотел застращать,
Будто голым скакал,
Будто песни орал,
А отец, говорил,
У меня - генерал!
А потом рвал рубаху и бил себя в грудь,
Говорил, будто все меня продали,
И гостям, говорят, не давал продыхнуть -
Донимал их блатными аккордами.
А потом кончил пить -
Потому что устал, -
Начал об пол крушить
Благородный хрусталь,
Лил на стены вино,
А кофейный сервиз,
Растворивши окно,
Взял да выбросил вниз.
И никто мне не мог даже слова сказать.
Но потом потихоньку оправились, -
Навалились гурьбой, стали руки вязать,
А потом уже - все позабавились.
Кто - плевал мне в лицо,
А кто - водку лил в рот,
А какой-то танцор
Бил ногами в живот...
Молодая вдова,
Верность мужу храня, -
Ведь живем однова -
Пожалела меня.
И бледнел я на кухне разбитым лицом,
Делал вид, что пошел на попятную,
"Развяжите, - кричал, - да и дело с концом!"
Развязали, - но вилки попрятали.
Тут вообще началось -
Не опишешь в словах, -
И откуда взялось
Столько силы в руках! -
Я как раненый зверь
Напоследок чудил:
Выбил окна и дверь
И балкон уронил.
Ой, где был я вчера - не найду днем с огнем!
Только помню, что стены - с обоями, -
И осталось лицо - и побои на нем, -
Ну куда теперь выйти с побоями!
...Если правда оно -
Ну, хотя бы на треть, -
Остается одно:
Только лечь помереть!
Хорошо, что вдова
Все смогла пережить,
Пожалела меня -
И взяла к себе жить.
1967
Зарисовка о Ленинграде
В Ленинграде-городе
у Пяти Углов
Получил по морде
Саня Соколов:
Пел немузыкально,
скандалил, -
Ну и, значит, правильно,
что дали.
В Ленинграде-городе -
тишь и благодать!
Где шпана и воры где?
Просто не видать!
Не сравнить с Афинами -
прохладно,
Правда - шведы с финнами, -
ну ладно!
В Ленинграде-городе -
как везде, такси, -
Но не остановите -
даже не проси!
Если сильно водку пьешь
по пьянке -
Не захочешь, а дойдешь
к стоянке!
1967
Сказка
о несчастных сказочных персонажах
На краю края земли, где небо ясное
Как бы вроде даже сходит за кордон,
На горе стояло здание ужасное,
Издаля напоминавшее ООН.
Все сверкает как зарница -
Красота, - но только вот
В этом здании царица
В заточении живет.
И Кощей Бессмертный грубую животную
Это здание поставил охранять, -
Но по-своему несчастное и кроткое,
Может, было то животное - как знать!
От большой тоски по маме
Вечно чудище в слезах, -
Ведь оно с семью главами,
О пятнадцати глазах.
Сам Кащей (он мог бы раньше - врукопашную)
От любви к царице высох и увял -
Стал по-своему несчастным старикашкою, -
Ну а зверь - его к царице не пускал.
"Пропусти меня, чего там.
Я ж от страсти трепещу!.."
"Хоть снимай меня с работы -
Ни за что не пропущу!"
Добрый молодец Иван решил попасть туда:
Мол, видали мы кощеев, так-растак!
Он все время: где чего - так сразу шасть туда, -
Он по-своему несчастный был - дурак!
То ли выпь захохотала,
То ли филин заикал, -
На душе тоскливо стало
У Ивана-дурака.
Началися его подвиги напрасные,
С баб-ягами никчемушная борьба, -
Тоже ведь она по-своему несчастная -
Эта самая лесная голытьба.
Скольких ведьмочек пошибнул! -
Двух молоденьких, в соку, -
Как увидел утром - всхлипнул:
Жалко стало, дураку!
Но, однако же, приблизился, дремотное
Состоянье превозмог свое Иван, -
В уголку лежало бедное животное,
Все главы свои склонившее в фонтан.
Тут Иван к нему сигает -
Рубит головы спеша, -
И к Кощею подступает,
Кладенцом своим маша.
И грозит он старику двухтыщелетнему.
"Щас, - говорит, - бороду-то мигом обстригу!
Так умри ты, сгинь, Кощей!" А тот в ответ ему:
"Я бы - рад, но я бессмертный - не могу!"
Но Иван себя не помнит:
"Ах ты, гнусный фабрикант!
Вон настроил сколько комнат, -
Девку спрятал, интриган!
Я докончу дело, взявши обязательство!.."
И от этих-то неслыханных речей
Умер сам Кощей, без всякого вмешательства, -
Он неграмотный, отсталый был Кощей.
А Иван, от гнева красный,
Пнул Кощея, плюнул в пол -
И к по-своему несчастной
Бедной узнице взошел!..
1967
x x x
Запретили все цари всем царевичам
Строго-настрого ходить по Гуревичам,
К Рабиновичам не сметь, тоже - к Шифманам!
Правда, Шифманы нужны лишь для рифмы нам.
В основном же речь идет за Гуревичей:
Царский род ну так и прет к ихней девичьей -
Там три дочки - три сестры, три красавицы...
За царевичей цари опасаются.
И Гуревичи всю жизнь озабочены:
Хоть живьем в гробы ложись из-за доченек!
Не устали бы про них песню петь бы мы,
Но назвали всех троих дочек ведьмами.
И сожгли всех трех цари их, умеючи,
И рыдали до зари все царевичи,
Не успел растаять дым костров еще -
А царевичи пошли к Рабиновичам.
Там три дочки - три сестры, три красавицы.
И опять, опять цари опасаются...
Ну, а Шифманы смекнули - и Жмеринку
Вмиг покинули, махнули в Америку.
1967
x x x
Бывало, Пушкина читал всю ночь до зорь я -
Про дуб зеленый и про цепь златую там.
И вот сейчас я нахожусь у Лукоморья,
Командированный по пушкинским местам.
Мед и пиво предпочел зелью приворотному,
Хоть у Пушкина прочел: "Не попало в рот ему..."
Правда, пиво, как назло,
Горьковато стало,
Все ж не можно, чтоб текло
Прям куда попало!
Работал я на ГЭСах, ТЭЦах и каналах,
Я видел всякое, но тут я онемел:
Зеленый дуб, как есть, был весь в инициалах,
А Коля Волков здесь особо преуспел.
И в поэтических горячих моих жилах,
Разгоряченных после чайной донельзя,
Я начал бешено копаться в старожилах,
Но, видно, выпала мне горькая стезя.
Лежали банки на невидимой дорожке,
А изб на ножках - здесь не видели таких.
Попались две худые мартовские кошки,
Просил попеть, но результатов никаких.
1967
Лукоморья больше нет
Антисказка
Лукоморья больше нет,
От дубов простыл и след, -
Дуб годится на паркет -
так ведь нет:
Выходили из избы
Здоровенные жлобы -
Порубили все дубы
на гробы.
Ты уймись, уймись, тоска
У меня в груди!
Это - только присказка,
Сказка - впереди.
Распрекрасно жить в домах
На куриных на ногах,
Но явился всем на страх
вертопрах, -
Добрый молодец он был -
Бабку Ведьму подпоил,
Ратный подвиг совершил,
дом спалил.
Тридцать три богатыря
Порешили, что зазря
Берегли они царя
и моря, -
Каждый взял себе надел -
Кур завел - и в ем сидел,
Охраняя свой удел
не у дел.
Ободрав зеленый дуб,
Дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп
стал и груб, -
И ругался день деньской
Бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой
под Москвой.
Здесь и вправду ходит Кот, -
Как направо - так поет,
Как налево - так загнет
анекдот, -
Но, ученый сукин сын,
Цепь златую снес в торгсин,
И на выручку - один -
в магазин.
Как-то раз за божий дар
Получил он гонорар, -
В Лукоморье перегар -
на гектар!
Но хватил его удар, -
Чтоб избегнуть больших кар,
Кот диктует про татар
мемуар.
И Русалка - вот дела! -
Честь недолго берегла -
И однажды, как могла,
родила, -
Тридцать три же мужука
Не желают знать сынка, -
Пусть считается пока -
сын полка.
Как-то раз один Колдун -
Врун, болтун и хохотун -
Предложил ей как знаток
дамских струн:
Мол, Русалка, все пойму
И с дитем тебя возьму, -
И пошла она к ему
как в тюрьму.
Бородатый Черномор -
Лукоморский первый вор -
Он давно Людмилу спер, -
ох хитер!
Ловко пользуется, тать,
Тем, что может он летать:
Зазеваешься - он хвать! -
и тикать.
А коверный самолет
Сдан в музей в запрошлый год -
Любознательный народ
так и прет!
Без опаски старый хрыч
Баб ворует, хнычь не хнычь, -
Ох, скорей ему накличь
паралич!
Нету мочи, нету сил, -
Леший как-то недопил -
Лешачиху свою бил
и вопил:
"Дай рубля, прибью а то, -
Я добытчик али кто?!
А не дашь - тады пропью
долото!"
"Я ли ягод не носил?! -
Снова Леший голосил. -
А коры по сколько кил
приносил!
Надрывался - издаля,
Все твоей забавы для, -
Ты ж жалеешь мне рубля -
ах ты тля!"
И невиданных зверей,
Дичи всякой - нету ей:
Понаехало за ей
егерей...
В общем, значит, не секрет:
Лукоморья больше нет, -
Все, про что писал поэт,
это - бред.
Ты уймись, уймись, тоска, -
Душу мне не рань!
Раз уж это присказка -
Значит, сказка - дрянь.
1967
x x x
Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою -
Сначала в порт, а после - в самолет.
Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей - пустынная пустыня, -
Так что ж стоите над пустой моей душой!
Обрывки песен там и паутина, -
А остальное все она взяла с собой.
Теперь мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
В душе моей - все цели без дороги, -
Поройтесь в ней - и вы найдете лишь
Две полуфразы, полудиалоги, -
А остальное - Франция, Париж...
И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым, -
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.
1967, ред. 1968
x x x
Вот и кончилось все, продолжения жду, хоть в других городах,
Но надежды, надежды, одной лишь надежды хотим мы.
Словно все порвалось, словно слышится SOS на далеких судах...
Или нет - это птицы на запад уносят любимых.
И вот я жду письма, я жду письма, я жду письма...
Мне все про тебя интересно!
Но это ты знаешь сама, ты знаешь сама, ты знаешь сама,
А вот что напишешь, что - неизвестно.
1967
Спасите наши души
Уходим под воду
В нейтральной воде.
Мы можем по году
Плевать на погоду, -
А если накроют -
Локаторы взвоют
О нашей беде.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
И рвутся аорты,
Но наверх - не сметь!
Там слева по борту,
Там справа по борту,
Там прямо по ходу -
Мешает проходу
Рогатая смерть!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Но здесь мы - на воле, -
Ведь это наш мир!
Свихнулись мы, что ли, -
Всплывать в минном поле!
"А ну, без истерик!
Мы врежемся в берег", -
Сказал командир.
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Всплывем на рассвете -
Приказ есть приказ!
Погибнуть во цвете -
Уж лучше при свете!
Наш путь не отмечен...
Нам нечем... Нам нечем!..
Но помните нас!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Вот вышли наверх мы.
Но выхода нет!
Вот - полный на верфи!
Натянуты нервы.
Конец всем печалям,
Концам и началам -
Мы рвемся к причалам
Заместо торпед!
Спасите наши души!
Мы бредим от удушья.
Спасите наши души!
Спешите к нам!
Услышьте нас на суше -
Наш SOS все глуше, глуше, -
И ужас режет души
Напополам...
Спасите наши души!
Спасите наши души...
1967
Песня о новом времени
Как призывный набат, прозвучали в ночи тяжело шаги, -
Значит, скоро и нам - уходить и прощаться без слов.
По нехоженным тропам протопали лошади, лошади,
Неизвестно к какому концу унося седоков.
Значит, время иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
На скаку не заметив, что рядом - товарищей нет.
И еще будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго зловещим казаться нам скрип сапогов,
О войну будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.
Но когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица, -
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять!..
1966-1967
Аисты
Небо этого дня -
ясное,
Но теперь в нем - броня
лязгает.
А по нашей земле -
гул стоит,
И деревья в смоле -
грустно им.
Дым и пепел встают
как кресты,
Гнезд по крышам не вьют
аисты.
Колос - в цвет янтаря, -
успеем ли?
Нет! Выходит, мы зря
сеяли.
Что там, цветом в янтарь,
светится?
Это в поле пожар
мечется.
Разбрелись все от бед
в стороны...
Певчих птиц больше нет -
вороны!
И деревья в пыли
к осени.
Те, что песни могли, -
бросили.
И любовь не для нас, -
верно ведь,
Что нужнее сейчас
ненависть?
Дым и пепел встают
как кресты,
Гнезд по крышам не вьют
аисты.
Лес шумит, как всегда,
кронами,
А земля и вода -
стонами.
Но нельзя без чудес -
аукает
Довоенными лес
звуками.
Побрели все от бед
на восток,
Певчих птиц больше нет,
нет аистов.
Воздух звуки хранит
разные,
Но теперь в нем - гремит,
лязгает.
Даже цокот копыт -
топотом,
Если кто закричит -
шепотом.
Побрели все от бед
на восток, -
И над крышами нет
аистов...
1967
x x x
У нас вчера с позавчера
шла спокойная игра -
Козырей в колоде каждому хватало,
И сходились мы на том,
что оставшись при своем,
Расходились, а потом - давай сначала!
Но вот явились к нам они - сказали: "Здрасьте!".
Мы их не ждали, а они уже пришли...
А в колоде как-никак - четыре масти, -
Они давай хватать тузы и короли!
И пошла у нас с утра
неудачная игра,-
Не мешайте и не хлопайте дверями!
И шерстят они нас в пух -
им успех, а нам испуг, -
Но тузы - они ведь бьются козырями!
Но вот явились к нам они - сказали: "Здрасьте!".
Мы их не ждали, а они уже пришли...
А в колоде как-никак - четыре масти, -
И им достались все тузы и короли!
Неудачная игра -
одолели шулера, -
Карта прет им, ну а нам - пойду покличу!
Зубы щелкают у них -
видно, каждый хочет вмиг
Кончить дело - и начать делить добычу.
Но вот явились к нам они - сказали: "Здрасьте!".
Мы их не ждали, а они уже пришли...
А в колоде как-никак - четыре масти, -
И им достались все тузы и короли!
Только зря они шустры -
не сейчас конец игры!
Жаль, что вечер на дворе такой безлунный!..
Мы плетемся наугад,
нам фортуна кажет зад, -
Но ничего - мы рассчитаемся с фортуной!
Но вот явились к нам они - сказали: "Здрасьте!".
Мы их не ждали, а они уже пришли...
Но в колоде все равно - четыре масти, -
И нам достанутся тузы и короли!
1967
Дом хрустальный
Если я богат, как царь морской,
Крикни только мне: "Лови блесну!" -
Мир подводный и надводный свой,
Не задумываясь, выплесну!
Дом хрустальный на горе - для нее,
Сам, как пес бы, так и рос - в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Если беден я, как пес - один,
И в дому моем - шаром кати, -
Ведь поможешь ты мне, господи,
Не позволишь жизнь скомкати!
Дом хрустальный на горе - для нее,
Сам, как пес бы, так и рос - в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
Не сравнил бы я любую с тобой -
Хоть казни меня, расстреливай.
Посмотри, как я любуюсь тобой, -
Как мадонной Рафаэлевой!
Дом хрустальный на горе - для нее,
Сам, как пес бы, так и рос - в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи!
1967
Песня Саньки
У моря, у порта
Живет одна девчонка, -
Там моряков до черта
Из дальних разных стран,
Загадочных стран.
И все они едва ли
Девчонку эту знали, -
Одни не замечали:
Мол, не было печали, -
Ну а другим, кто пьян,
Скорее бы - стакан.
Подруга, блондинка,
Та, что живет у рынка:
Как день - так вечеринка, -
Веселье там и смех,
Веселье и смех.
А тихая девчонка,
Хоть петь умела звонко,
К подруге не ходила -
Ей не до песен было, -
Веселье и успех
В почете не у всех;
Манеры, поклоны,
Мегеры и матроны,
Красавчики пижоны -
До них ей далеко,
До них далеко.
Ей не до поцелуев -
Ведь надо бить буржуев!
И надо бить, заметьте,
На всем на белом свете -
И будет всем легко,
И будет всем легко!
1967
яГром прогремел
Гром прогремел - золяция идет,
Губернский розыск рассылает телеграммы,
Что вся Одесса переполнута з ворами,
И что настал критический момент -
И заедает темный элемент.
Не тот расклад - начальники грустят, -
Во всех притонам пьют не вины, а отравы,
Во всем у городе - убийства и облавы, -
Они приказ дают - идти ва-банк
И применить запасный вариант!
Вот мент идет - идет в обход,
Губернский розыск рассылает телеграммы,
Что вся Одесса переполнута з ворами
И что настал критический момент -
И заедает темный элемент.
А им в ответ дают такой совет:
Имейте каплю уваженья к этой драме,
Четыре сбоку - ваших нет в Одессе-маме!
Пусть мент идет, идет себе в обход, -
Расклад не тот - и нумер не пройдет!
1967
x x x
До нашей эры соблюдалось чувство меры,
Потом бандитов называли - "флибустьеры", -
Потом названье звучное "пират"
Забыли, -
Бить их
И словом оскорбить их
Всякий рад.
Бандит же ближних возлюбил, - души не чает,
И если чтой-то им карман отягощает -
Он подходет к им как интеллигент,
Улыбку
Выжмет -
И облегчает ближних
За момент.
А если ближние начнут сопротивляться,
Излишне нервничать и сильно волноваться, -
Тогда бандит поступит как бандит:
Он стрельнет
Трижды -
И вмиг приводит ближних
В трупный вид.
А им за это - ни чинов, ни послаблений, -
Доходит даже до взаимных оскорблений, -
Едва бандит выходит за порог,
Как сразу:
"Стойте!
Невинного не стройте!
Под замок!"
На теле общества есть много паразитов,
Но почемуй-то все стесняются бандитов, -
И с возмущеньем хочется сказать:
"Поверьте, -
Боже,
Бандитов надо тоже
Понимать!"
1967
Песня Бродского
Как все, мы веселы бываем и угрюмы,
Но если надо выбирать и выбор труден -
Мы выбираем деревянные костюмы, -
Люди! Люди!
Нам будут долго предлагать не прогадать:
"Ах, - скажут, - что вы! Вы еще не жили!
Вам надо только-только начинать!.." -
Ну, а потом предложат: или - или.
Или пляжи, вернисажи, или даже
Пароходы, в них наполненные трюмы,
Экипажи, скачки, рауты, вояжи -
Или просто деревянные костюмы.
И будут веселы они или угрюмы,
И будут в роли злых шутов и добрых судей, -
Но нам предложат деревянные костюмы, -
Люди! Люди!
Нам могут даже предложить и закурить:
"Ах, - вспомнят, - вы ведь долго не курили!
Да вы еще не начинали жить!.." -
Ну а потом предложат: или - или.
Дым папиросы навевает что-то, -
Одна затяжка - веселее думы.
Курить охота! Как курить охота!
Но надо выбрать деревянные костюмы.
И будут вежливы и ласковы настолько -
Предложат жизнь счастливую на блюде, -
Но мы откажемся - и бьют они жестоко, -
Люди! Люди! Люди!
1967
x x x
Не отдавайте в физики детей,
Из них уже не вырастут Эйнштейны,
Сейчас сплошные кризисы идей -
Все физик на редкость безыдейны.
У математиков еще какой-то сдвиг,
Но он у вас не вызовет улыбок,
Ведь сдвиг намечен по теорьи игр,
А также и по линии ошибок.
Математики все голову ломают, как замять грехи,
Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,
А биологи искусственно мечтают про живой белок,
А филологи все время выясняют, кто такой Блок.
Мы, граждане, привыкли с давних пор,
Что каждая идея - есть идея,
А кто-то там с фамилией Нильс Бор
Сказал, что чем безумней - тем вернее...
Нет, Бор, ты от ответа не уйдешь!
Не стыдно ли ученым называться?
Куда же ты толкаешь молодежь
При помощи таких ассоциаций?!
Математики все голову ломают, как замять грехи,
Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,
А биологи искусственно мечтают про живой белок,
А филологи все время выясняют, кто такой Блок.
Мы все в себе наследников несем,
Но ведь обидно, до каких же пор так?
Так много наших ген и хромосом
Испорчено в пробирках и ретортах!
Биологи - у них переполох,
Их итальянцы малость обскакали:
Пока они у нас растят белок -
Уж те зародыш пестуют в стакане.
Математики все голову ломают, как замять грехи,
Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,
А биологи искусственно мечтают про живой белок,
А филологи все время выясняют, кто такой Блок.
1967
Письмо
Полчаса до атаки,
Скоро снова - под танки,
Снова слышать разрывов концерт, -
А бойцу молодому
Передали из дому
Небольшой голубой треугольный конверт.
И как будто не здесь ты,
Если - почерк невесты
Или пишут отец твой и мать, -
Но случилось другое -
Видно, зря перед боем
Поспешили солдату письмо передать.
Там стояло сначала:
"Извини, что молчала,
Ждать не буду". - И все, весь листок.
Только снизу - приписка:
"Уезжаю не близко, -
Ты спокойно воюй, и прости, если что".
Вместе с первым разрывом
Парень крикнул тоскливо:
"Почтальон, что ты мне притащил! -
За минуту до смерти
В треугольном конверте
Пулевое ранение я получил".
Он шагнул из траншеи
С автоматом на шее,
Он осколков беречься не стал, -
И в бою над Сурою
Он обнялся с землею,
Только - ветер обрывки письма разметал.
1967
x x x
Наши предки - люди темные и грубые, -
Кулаками друг на дружку помахав,
Вдруг увидели: громадное и круглое
Пролетело, всем загадку загадав.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! -
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции,
Очень шибко жгла ученых на кострах.
А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой -
Тем не менее не радует сейчас:
Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,
Ктой-то видел две тарелки и у нас.
И в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.
1967, ред. 1968
x x x
Приехал в Монако какой-то вояка,
Зашел в казино и спустил капитал,
И внутренний голос воскликнул, расстроясь:
"Эх, елки-моталки, - опять проиграл!"
Вот я выпиваю, потом засыпаю,
Потом просыпаюсь попить натощак -
И вот замечаю: не хочется чаю,
А в крайнем случае - желаю коньяк.
Всегда по субботам мне в баню охота,
Но нет - иду соображать на троих...
Тут врали ребяты, что есть телепаты
И даже читали в газете про них.
А я их рассказу поверил не сразу -
Сперва я женился - и вспомнил, ей-ей:
Чтоб как у людей, я желаю жить с нею -
Ан нет - все выходит не как у людей!
У них есть агенты и порпациенты,
Агенты - не знаю державы какой,
У них инструменты - магнитные ленты,
И нас они делают "левой нагой".
Обидно, однако - вчера была драка:
Подрались - обнялись, гляжу - пронесло.
А агент внушает: "Добей - разрешаю!"
Добил... Вот уже восемь суток прошло.
Мне эта забота совсем не по нраву:
пусть гнусности мне перестанут внушать!
Кончайте калечить людям каждый вечер
И дайте возможность самим поступать!
1967
x x x
Я тут подвиг совершил - два пожара потушил.
Про меня вчера в газете напечатали.
И вчера ко мне припер вдруг японский репортер,
Обещает кучу всякой всячины.
"Мы, - говорит, - организм ваш изучим до йот,
И мы запишем - баш на баш - наследственный ваш код!"
"Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"
Он мне "Сони" предлагал, джиу-джитсою стращал,
Диапозитивы мне прокручивал.
Думал он, пробьет мне брешь чайный домик, полный гейш -
Ничего не выдумали лучшего!
Досидел до ужина - бросает его в пот.
"Очень, - говорит, - он нужен нам, наследственный ваш код!"
"Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"
Хотя японец желтолиц - у него шикарный "блиц":
"Дай, хоть фотографией порадую!"
Я не дал: а вдруг он врет? Вон, с газеты пусть берет -
Там я схожий с ихнею микадою.
Я спросил его в упор: "А ну, - говорю, - ответь:
Код мой нужен, репортер, не для забавы ведь?
Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Ни за какие хоромы
Не уступлю хромосомы!"
Он решил, что победил, сразу карты мне открыл.
Разговор пошел без накомарников:
"Код ваш нужен сей же час - будем мы учить по вас
Всех японских нашенских пожарников..."
"Эх, неопытный народ, где до наших вам!
Лучше этот самый код я своим отдам.
Ни за какие иены
Я не продам свои гены,
Только для нашей науки -
Ноги мои и руки!"
1967
x x x
Он был хирургом, даже "нейро",
Хотя и путал мили с га,
На съезде в Рио-де-Жанейро
Пред ним все были мелюзга.
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению было еврей.
В науке он привык бороться.
И за скачком - всегда скачок!
Он одному первопроходцу
Поставил новый мозжечок.
Всех, кому уже жить не светило,
Превращал он в нормальных людей.
Но огромное это светило,
К сожалению было еврей.
1967
x x x
Мао Цзедун -
большой шалун -
Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, -
Заметив слабину,
меняет враз жену.
И вот недавно докатился до артистки.
Он маху дал -
он похудал:
У ней открылся темперамент слишком бурный, -
Не баба - зверь, -
она теперь
Вершит делами "революции культурной".
А ну-ка встань, Цин Цзянь,
а ну талмуд достань, -
Уже трепещут мужнины враги!
Уже видать концы -
жена Лю Шаоцы
Сломала две свои собачие ноги.
А кто не чтит цитат,
тот - ренегат и гад, -
Тому на задницы наклеим дацзыбао!
Кто с Мао вступит в спор,
тому дадут отпор
Его супруга вместе с другом Линем Бяо.
А кто не верит нам,
тот - негодяй и хам.
А кто не верит нам, тот - прихвостень и плакса.
Марксизм для нас - азы,
ведь Маркс не плыл в Янцзы, -
Китаец Мао раздолбал еврея Маркса!
1967
Песня про плотника Иосифа,
деву Марию, Святого Духа
и непорочное зачатие
Возвращаюся с работы,
Рашпиль ставлю у стены,
Вдруг в окно порхает кто-то
Из постели от жены!
Я, конечно, вопрошаю:
"Кто такой?"
А она мне отвечает:
"Дух святой!"
Ох, я встречу того Духа -
Ох, отмечу его в ухо!
Дух он тоже Духу рознь:
Коль святой - так Машку брось!
Хоть ты - кровь голубая,
Хоть ты - белая кость, -
Ведь родится Он, и знаю -
Не пожалует Христос!
Машка - вредная натура -
Так и лезет на скандал, -
Разобиделася, дура:
Вроде, значит, помешал!
Я сперва-сначала с лаской:
То да се...
А она - к стене с опаской:
"Нет, и все!"
Я тогда цежу сквозь зубы,
Но уже, конечно, грубо:
"Хоть он возрастом и древний,
Хоть годов ему тыщ шесть, -
У него в любой деревне
Две-три бабы точно есть!"
Я - к Марии с предложеньем, -
Я на выдумки мастак! -
Мол, в другое воскресенье
Ты, Мария, сделай так:
Я потопаю под утро -
Мол, пошел, -
А ты прими его как будто,
Хорошо?
Ты накрой его периной -
И запой, - тут я с дубиной!
Он - крылом, а я - колом,
Он - псалмом, а я - кайлом!
Тут, конечно, он сдается -
Честь Марии спасена, -
Потому что мне сдается,
Этот Ангел - Сатана!
...Вот влетаю с криком, с древом,
Весь в надежде на испуг...
Машка плачет. "Машка, где он?"
"Улетел, желанный Дух!"
"Как же это, я не знаю,
Как успел?"
"Да вот так вот, - отвечает, -
Улетел!
Он псалом мне прочитал
И крылом пощекотал..."
"Так шутить с живым-то мужем!
Ах ты скверная жена!.."
Я взмахнул своим оружьем...
Смейся, смейся, Сатана!
1967
x x x
От скучных шабашей
Смертельно уставши,
Две ведьмы идут и беседу ведут:
"Ну что ты, брат-ведьма,
Пойтить посмотреть бы,
Как в городе наши живут!
Как все изменилось!
Уже развалилось
Подножие Лысой горы.
И молодцы вроде
Давно не заходят -
Остались одни упыри..."
Спросил у них леший:
"Вы камо грядеши?"
"Намылились в город - у нас ведь тоска!.
"Ах, гнусные бабы!
Да взяли хотя бы
С собою меня, старика".
Ругая друг дружку,
Взошли на опушку.
Навстречу попался им враг-вурдалак.
Он скверно ругался,
Он к ним увязался,
Кричал, будто знает, что как.
Те к лешему: как он?
"Возьмем вурдалака!
Но кровь не сосать и прилично вести!"
Тот малость покрякал,
Клыки свои спрятал -
Красавчиком стал, - хоть крести.
Освоились быстро, -
Под видом туристов
Поели-попили в кафе "Гранд-отель".
Но леший поганил
Своими ногами -
И их попросили оттель.
Пока леший брился,
Упырь испарился, -
И леший доверчивость проклял свою.
А ведьмы пошлялись -
И тоже смотались,
Освоившись в этом раю.
И наверняка ведь
Прельстили бега ведьм:
Там много орут, и азарт на бегах, -
И там проиграли
Ни много ни мало -
Три тысячи в новых деньгах.
Намокший, поблекший,
Насупился леший,
Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, -
Он начал стучаться:
"Где друг, домочадцы?!"
Ему отвечают: "Запой".
Пока ведьмы выли
И все просадили,
Пока леший пил-надирался в кафе, -
Найдя себе вдовушку,
Выпив ей кровушку,
Спал вурдалак на софе.
1967
Невидимка
Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,
Приходит ли знакомая блондинка -
Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,
Но только не простой, а - невидимка.
Иногда срываюсь с места
Будто тронутый я,
До сих пор моя невеста -
Мной не тронутая!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну, а что другое если -
Мы стесняемся при ем.
Обидно мне,
Досадно мне, -
Ну ладно!
Однажды выпиваю - да и кто сейчас не пьет! -
Нейдет она: как рюмка - так в отрыжку, -
Я чувствую - сидит, подлец, и выпитому счет
Ведет в свою невидимую книжку.
Иногда срываюсь с места
Как напудренный я,
До сих пор моя невеста -
Целомудренная!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну, а что другое если -
Мы стесняемся при ем.
Обидно мне,
Досадно мне, -
Ну ладно!
Я дергался, я нервничал - на хитрости пошел:
Вот лягу спать и поднимаю храп; ну,
Коньяк открытый ставлю и - закусочку на стол, -
Вот сядет он - тут я его и хапну!
Иногда срываюсь с места
Будто тронутый я,
До сих пор моя невеста -
Мной не тронутая!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну, а что другое если -
Мы стесняемся при ем.
Обидно мне,
Досадно мне, -
Ну ладно!
К тому ж он мне вредит, - да вот не дале, как вчера -
Поймаю, так убью его на месте! -
Сижу, а мой партнер подряд играет "мизера",
А у меня "гора" - три тыщи двести!
Побледнев, срываюсь с места
Как напудренный я,-
До сих пор моя невеста -
Целомудренная!
Про погоду мы с невестой
Ночью диспуты ведем,
Ну, а что другое если -
Мы стесняемся при ем.
Обидно мне,
Досадно мне, -
Ну ладно!
А вот он мне недавно на работу написал
Чудовищно тупую анонимку, -
Начальник прочитал, мне показал, - а я узнал
По почерку - родную невидимку.
Оказалась невидимкой -
Нет, не тронутый я -
Эта самая блондинка,
Мной не тронутая!
Эта самая блондинка...
У меня весь лоб горит!
Я спросил: "Зачем ты, Нинка?"
"Чтоб женился", - говорит.
Обидно мне,
Досадно мне, -
Ну ладно!
1967
x x x
- Ну что, Кузьма?
- А что, Максим?
- Чего стоймя
Стоим глядим?
- Да вот глядим,
Чего орут, -
Понять хотим,
Про что поют.
Куда ни глянь -
Все голытьба,
Куда ни плюнь -
Полна изба.
И полн кабак
Нетрезвыми -
Их как собак
Нерезанных.
Кто зол - молчит,
Кто добр - поет.
И слух идет,
Что жив царь Петр!
- Ох не сносить
Им всем голов!
Пойти спросить
Побольше штоф?!
................
- Кузьма! Андрей!
- Чего, Максим?
- Давай скорей
Сообразим!
И-и-их -
На троих!
- А ну их -
На троих!
- На троих,
Так на троих!
................
- Ну что, Кузьма?
- А что, Максим?
- Чего стоймя
Опять стоим?
- Теперь уж вовсе
Не понять:
И там висять -
И тут висять!
Им только б здесь
Повоевать!
И главный есть -
Емелькой звать!
- Так был же Петр!
- Тот был сперва.
- Нет, не пойдет
У нас стрезва!
- Кузьма!
- Готов!
- Неси-ка штоф!
- И-и-их -
На троих!..
- Подвох!
- Не пойдет!
На трех - не возьмет!
- Чего же ждем -
Давай вдвоем!
А ты, Кузьма,
Стрезва взглянешь -
И, может статься,
Сам возьмешь.
................
- Кузьма, Кузьма!
Чего ты там?
Помрешь глядеть!
Ходи-ка к нам!
- Да что ж они -
Как мухи мрут,
Друг дружку бьют,
Калечат, жгут!
Не понять ничего!
Андрей, Максим!
На одного -
Сообразим!
Такой идет
Раздор у них,
Что не возьмет
И на двоих!
- Пугач! Живи!
Давай! Дави!
- А ну его! -
На одного!
................
- Э-эй, Кузьма!
- Э-эй, Максим!
Эх-ма, эх-ма!
- Что так, Кузьма?
- Да всех их черт
Побрал бы, что ль!
Уж третий штоф -
И хоть бы что!
Пропился весь я
До конца -
А все трезвее
Мертвеца!
Уже поник -
Такой нарез:
Взгляну на них -
И снова трезв!
- Мы тоже так -
Не плачь, Кузьма, -
Кругом - бардак
И кутерьма!
Ведь до петли
Дойдем мы так -
Уж все снесли
Давно в кабак!
Но не забыться -
Вот беда!
И не напиться
Никогда!
И это - жисть,
Земной наш рай?!
Нет, хоть ложись
И помирай!
1967
Моя цыганская
В сон мне - желтые огни,
И хриплю во сне я:
"Повремени, повремени -
Утро мудренее!"
Но и утром все не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабаках - зеленый штоф,
Белые салфетки, -
Рай для нищих и шутов,
Мне ж - как птице в клетке.
В церкви - смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан...
Нет и в церкви все не так,
Все не так, как надо!
Я - на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло, -
На горе стоит ольха,
А под горою - вишня.
Хоть бы склон увит плющом -
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь еще...
Все не так, как надо!
Я - по полю вдоль реки:
Света - тьма, нет Бога!
В чистом поле - васильки,
Дальняя дорога.
Вдоль дороги - лес густой
С бабами-ягами,
А в конце дороги той -
Плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так,
А в конце - подавно.
И ни церковь, ни кабак -
Ничего не свято!
Нет, ребята, все не так!
Все не так, ребята...
1967
Москва-Одесса
В который раз лечу Москва - Одесса, -
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса как принцесса -
Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском - ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада,
Открыты Киев, Харьков, Кишинев,
И Львов открыт, - но мне туда не надо!
Сказали мне: "Сегодня не надейся -
Не стоит уповать на небеса!"
И вот опять дают задержку рейса на Одессу:
Теперь - обледенела полоса.
А в Ленинграде - с крыши потекло, -
И что мне не лететь до Ленинграда?!
В Тбилиси - там все ясно, там тепло,
Там чай растет, - но мне туда не надо!
Я слышу: ростовчане вылетают, -
А мне в Одессу надо позарез!
Но надо мне туда, куда меня не принимают, -
И потому откладывают рейс.
Мне надо - где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада!..
Пусть где-нибудь все ясно и светло -
Там хорошо, - но мне туда не надо!
Отсюда не пускают, а туда не принимают, -
Несправедливо - грустно мне, - но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Доступная, как весь гражданский флот.
Открыли самый дальний закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, - но мне туда не надо!
Взлетим мы, распогодится - теперь запреты снимут!
Напрягся лайнер, слышен визг турбин...
А я уже не верю ни во что - меня не примут, -
Опять найдется множество причин.
Мне надо - где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада!..
Открыты Лондон, Дели, Магадан -
Открыли все, - но мне туда не надо!
Я прав, хоть плачь, хоть смейся, - но опять задержка рейса -
И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как "ТУ", та стюардесса мисс Одесса, -
Похожая на весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми -
И граждане покорно засыпают...
Мне это надоело, черт возьми, -
И я лечу туда, где принимают!
1967
x x x
О. Ефремову
Вот Вы докатились до сороковых...
Неправда, что жизнь скоротечна:
Ведь Ваш "Современник" - из "Вечно живых",
А значит, и быть ему - вечно!
На "ты" не назвать Вас - теперь Вы в летах,
В царях, королях и в чекистах.
Вы "в цвет" угадали еще в "Двух цветах",
Недаром цветы - в "Декабристах".
Живите по сто и по сто пятьдесят,
Несите свой крест - он тяжелый.
Пусть Вам будет сорок полвека подряд:
Король оказался не голый!
1967
