Родился 14.03.57 в Москве. По образованию - инженер по вычислительной технике. По роду занятий - журналист, редактор, постоянный автор журнала "Столица". Увлечения - поэзия, музыка, компьютерные технологии. Писать музыку начал в 14 лет, стихи в 20. Автор полутора сотен песен и трехсот стихотворений (в остновном в стиле лингвистического фэнтези), а также статей и рецензий, публиковавшихся в литературных и прочих журналах. К настоящему моменту выпустил книгу стихов "Биомеханика" (М. 1995 г.), компакт-диск "Французский кролик" (L@HS,1997), а также книгу для начинающих "Самоучитель работы на компьютере", выдержавшую с 1995 г. четыре издания. Персональная страничка А.Левина http://www.levin.rinet.ru http://www.music.ru/Audio/r/LevinAlex/FK/rindex.html
© Copyright Александр Левин, стихи (кроме No15), музыка, 1997
© Copyright Владимир Строчков, No 15 стихи "Шмель".
Запись 1996 года. Все права принадлежат одному только
автору. Несанкционированное копирование, сдача в прокат и иное
коммерческое использование на хрен запрещены!
+++ 1. Песня о французском кролике,
истом католике и большом безобразнике, съевшем метелку
+/- 2. Толстый Василий
++. 3. Петров
+/- 4. Кларнетист
5. Разные летали
6. Комарамуха
7. Грустная песня мехого лисица,
поемая им лежа под кустом,
вследствие нанесенной ему жестокой обиды
8. Суд Париса
9. Зеленая охота
+/. 10. Рыбка Боря
++- 11. Выйдешь грозно
+/- 12. Едет, едет Вася
+-- 13. Как задохали Мурылика
14. Пивная песня
15. Шмель (стихи В.Строчкова)
16. Тридцать первого числа
+++ 17. Кролик летит
; Песня о французском кролике, истом католике
; и большом безобразнике, съевшем метелку
Am C
Француский кролик чавкает в углу,
G E7 Am
Грызет метлу, жует свеклу.
Он любит Папу, он не любит пастилу,
Он каратист, парашютист.
Dm Am
Французский кролик нажрется как нолик,
E Am
И скачет как мячик и хочет летать.
Французский кролик, зачем ты католик,
И чем же теперь подметать?
Французский кролик роликом искрит
По проводам туда-сюда-м.
Он любит выпить пива-пива тыщу грамм
По вечерам и по утрам.
Французский кролик бутылку откроет,
Метелкой закусит, и хочет летать.
Французский кролик, зачем тебе ролик?
И чем же теперь подметать.
Solo
Французский кролик заначку зароет
Листочком накроет, и хочет летать.
Французский кролик, зачем ты католик,
И чем же теперь подметать.
Толстый Василий лежал на дому,
розовым носом спускаясь во тьму.
Запахи лавра, лаванды и роз
Толстый Василий имел через нос.
Ах, Толстый Василий, твой дом на холме
розовым носом сияет во тьме.
Великий надомник, сиятельный князь,
ты наш во тьме негасимый вась-вась.
Толстый Василий лежал на полу,
розовый глаз растопырив во мглу.
Горние выси, Тибет и Кавказ
Толстый Василий видал через глаз.
Ах, Толстый Василий, твой глаз на полу
розовым светом сияет во мглу.
Великий смотритель божественных дел,
ты наш во мглу непрерывный глядел.
Толстый Василий лежал на посту,
розовым ухом слыхал за версту.
Шелест эфира, шуршание крыл
Толстый Василий в ухо ловил.
Ах, Толстый Василий всегда на посту,
розовым чем-нибудь бдит в темноту.
Великий напостник, духовный отец,
ты наш во тьме путеводный звездец.
Толстый Василий лежал на мосту,
розовым чем-то журчал в темноту...
Худой мечтательный Петров с утра выходит за печеньем. И вот несет его теченьем среди бушующих дворов. Петров свистает весело изрядным голосом стеклянным и длинный рубль деревянный использывает как весло. Его уносит баргузин по бурным водам океана. Теряя деньги из кармана, он загребает в магазин. И все, какие продавцы, вокруг него стоят шеренгой и с переходом на аренду бегут, бегут во все концы и из концов ему несут печений девяноста видов и сорока пяти подвидов, сыры, мослы и колбасу, и говорят: "Бери, Петров, бери товар благоуханный! Давай нам рубль деревянный и все бери, и будь здоров!" Петров мечтательно свистит, а продавцы объяты горем, а он гребет в открыто море, а море бурное шумит.
И вот он чистит свой сапог движеньем виолончелиста и строгим оком резервиста пытливо смотрится в него. И вот он пуговицам блеск первоначальный возвращает. И вот он китель начищает движеньем любящей жены. И вот он все уже надел. Прощай, житейская обуза! И реет воинская муза его блистающих петлиц. И вот он едет в ЦДСА в составе сводного оркестра, и в парке занимает место, и разевает свой футляр. И вот он достает кларнет с внимательным пренебреженьем, с лица необщим выраженьем его вставляя в рот себе. И вот он напрягает лоб, кларнетным клапаном бликует, и вот он так спецально дует, как будто произносит "ю-у!" И вот он двадцать лет назад сидит в своем армейском парке, играет марши, вальсы, польки, мазурки даже иногда, а я в сатиновых штанах, с мячом и во вратарской кепке, в перчатках и китайских кедах там двадцать лет назад стою и слушаю, открывши рот, хоть мне давно пора быть дома, как он дудит непобедимо и легендарно два часа, и все светло, хотя и поздно, а он опять листает ноты, сверкая сказочным кларнетом, сияя сказочным собой, и вальс, июль, и буква "ю", и марш, и, кажется, фокстрот, и я там до сих пор стою, так и забыв захлопнуть рот.
За окном моим летали две веселые свистели. Удалые щебетали куст сирени тормошили. А по крыше магазина важно каркали гуляли и большущие вопили волочили взад-вперед. Две чирикали лихие грызли корочки сухие, отнимая их у толстых косолапых воркутов. А к окошечку подсели две кричали-и-галдели и стучали в батарею, не снимая башмаков.
Комарамуха любила молодого уховерта, ухожора, листореза, сердцееда, молодца. Комарамуха любила всей душою молодого листоверта, ухореза, сердцежора, молодца. Комарамуха любила, голову свою теряла, не любил ее жестокий ухожор и гербицид. Что ж ты голову теряешь, Комарамуха-любила, из-за этого червяги, пестицида, молодца? Погляди вокруг на всяких, на секомых, симпатичных, многохвостых, многоногих, волосатых, на меня. Ты такая листапуха, ты такая хасилипа! Вот башка твоя на место, больше так не поступай. Комарамуха глядела, голову назад приставив, на секомых, волосатых, усоногих, на меня. Комарамуха летала, больше так не поступала, мне спасибо говорила по пятнадцать раз подряд. Комарамуха любила по пятнадцать раз подряд.
ПОЕМАЯ ИМ ЛЕЖА ПОД КУСТОМ,
ВСЛЕДСТВИЕ НАНЕСЕННОЙ ЕМУ ЖЕСТОКОЙ
ОБИДЫ
Кошка может
слопать
воробейчика,
воробейчик -- червячка,
только я всем светом
брошенный
лежу
и весь день не ем,
не пью,
Кошка может
греться
в теплой комнате,
воробейчик --
за трубой,
только я, не согретый,
не покормленный,
весь замерзну
и умру.
Вот тогда все забегают,
забегают,
вот тогда все заплачут,
закричат,
а я скажу им: "Раньше было,
надо было раньше!" --
и потом совсем умру.
Будет кошка
лапой мылить
мордочку,
воробейчик --
чистить клюв,
а меня печального
и мертвого
закопают
где-нибудь...
Когда Резвяся и Играя танцуют в небе голубом, одна из них подобна снегу, другая -- рыжему огню. Одна плывет, как в хороводе, уклюжей грации полна, другая бегает по небу, локтями детскими торча, а третья льется, как простая громошипучая вода, Смеясь зовется. Трем богиням все вторит весело Громам. Резвяся плавная сияет, Играя прыскает огнем, Смеясь из кубка золотого сама себя на землю льет. И лишь Громам все вторит, вторит, уже не весело ему, и он стоит болван болваном с тяжелым яблоком в руках, с огро-омным яблоком в руках.
Хомо-сцапиенс зеленый под кустом сидит зеленым и какого-либо хому ожидает на обед. Руки-штуки напружинил, ноги-лапы приготовил, сабли-зубы растопырил, ухти-когти заголил. Хомы ходят по полянкам, в лес заходят неохотно, по тропинке к водопою в одиночку не хотят. Но известно всем, что хома - зверь стеснительный и скромный, что пописать и покакать ходит в лес по одному. Трудно-трудно неподвижно, рукти-ногти напружинив, полный цикл сидеть зеленым под каким-нибудь кустом. Так приятно быть в горошек синий с красным, или в ромбик, но охота есть охота, есть охота -- так терпи! Наконец приходит хома, хома женская, большая, и как раз под нужный кустик приседает, молодец. О, охотничья удача! Хомо-сцапиенс зеленый вылетает, как зеленый, из зеленого куста, хому толстую хватает, сабли зубые вонзает, в нору темную волочит и съедает целиком. И четыре полных цикла он сидит в своей берлоге и себя в горошек лижет трехметровым языком.
Мелкий рыбка Боря Булька -- это очень мелкий рыбка, круглоротый, головатый, полосатый, волосатый. Мелкий рыбка Боря Булька каждый вечер произносит изумительный пузырик, полосатый, волосатый. Он сперва его готовит, лепит круглыми губами, а потом его приносит и выплевывает в небо. Поднимается пузырик, как торжественная песня, шевелясь и отражаясь в гнутом небе водоема. Толпы рыбок приплывают каждый вечер, чтоб увидеть изумительный пузырик - полосатый! волосатый! И, не в силах удержаться, каждый рыбка произносит тоже маленький пузырик, даже пусть не волосатый, но пузырики взлетают, как сверкающая песня, как торжественное солнце мелких рыбок водоема. А великий Боря Булька, смесь Навина с Аполлоном, потихоньку уплывает в однородную природу, в полосатые потоки волосатого пространства, где пузырики родятся в голове его дремучей.
Выйдешь грозно, встанешь в центре, вынешь песню изо рта. Громыхнет железной птицей, упадет к твоим ногам. Так засунь ее обратно, просто рта не открывай. Здесь так сладко и приятно кровью пахнет каравай, пахнет газом нефтедоллар и малиноюљ-- пенье. В их компании веселой свято местољ-- не твое. Ты найди себе другое, неизменное свое, не пустое, не простое, не центральное жилье. И в семейном теплом доме жизнь покажется чиста, вот тогда и вынешь песню из улыбчивого рта, и зайдясь простым минором и узором непростым, поплывешь над разговором как цветной китайский дым.
Едет, едет Вася,
он всю жизнь в четвертом классе,
у него жена Маруся
а в кармане пистолет.
Вася -- это кличка,
а звать его Кацо.
У него приятное лицо.
А в другом вагоне
едет Моня, весь в болонье,
у него подруга Соня
а в кармане пистолет.
Моня -- тоже кличка,
а звать его Казбек,
он интеллигентный человек.
Вон едет Грицько,
он тянет свежее пивко,
ему легко,
а звать его Серега.
Едет Асланбек, такой угрюмый
и небритый,
он читает Гераклита,
а в кармане пистолет.
Асланбек -- это кличка,
а звать его Абрам,
он не пьет рассола по утрам.
А в другом вагоне едет Гия,
мастер кия,
у него глаза стальныя,
а в кармане пистолет.
Гия -- тоже кличка,
а звать его Петром...
Ой, все это не кончится добром!
А вон едет Ахмет,
в одной руке его букет,
в другой -- билет,
и пистолет в кармане...
Задохали Мурылика банданы. Он чахался, курычился, но слип и, жмыканный, запарханный и бляный, он в дрюку поколатую захлип. Всю бысть ему ферзило, как из пешки, он был у всех понтыров законтак, и блябуды ему табали клешки, и жучники валанили кутак. Но как-то поздней влипотью под ваучер он в лыбу маковатую ввалил, где бормочи фуфачили "кубачью", где Пырька-хуль кунтыльники мочил. И там звездела дырая гулюха, и было ей всего втыкнадцать раз, и за ее, за косые чесухи Мурылик залудился и повяз. Но Пырька-хуль был лыбарь говноватый, и долго разыванивать не стул. Он выпонтил кунтыльник из-под ваты и дурому Мурылику влягнул. А после бормочи его звездохли. Он чахался, курычился, но слип. Так за гулюху дырую задохлил и в дрюку поколатую захлип!
Выпьем пива, выпьем и споем, как мы красиво с Машкой пиво пьем. В потной банке светлое пивко, здесь на полянке нам славно и легко. Здесь так клево, пиво и тепло, будто сегодня нам крупно повезло. Здравствуй, Вова! Подходи, садись. Как хорошо, что мы пивом запаслись! Выпьем пива, выпьем и споем, как мы красиво здесь это пиво пьем. Птички свищут, ангелы поют. Ох, и отличное здесь пиво подают! Здравствуй, Ваня! Подходи, Борис! Здесь на полянке сущий парадиз! Выпьем пива, выпьем и споем, как мы красиво здесь это пиво пьем. Здравствуйте, Леша, Оля, Гена, Лена, Саня, Валентин! Мы вас хорошим светлым пивом угостим. Пиво в банке сладкое, как мед. Тихий ангел нам басом подпоет, когда мы выпьем пива, выпьем и споем, как мы красиво здесь это пиво пьем...
Шмель сладостно зудит внутри цветка и взревывает, как бомбардировщик. Иван синюшный, Марья из желтка, шмель плюшевый, ореховая роща, коленные суставы ломких трав и клевера медовые сосочки... Шмель взлетывает, Марью потоптав, и едет к новой, пламенный и сочный. Гулена, сластолюбец, сердцеед, от этих игр у Марьи могут дети!.. А он приник, заныл, оцепенел - и вот уже выруливает к третьей; и на роскошный, сказочный разврат, не выходя из солнечной нирваны, без ревности, но с завистью глядят синюшные бессильные Иваны.
Тридцать первого числа
в небе лампа расцвела,
тыща желтиков стояла,
а кругом трава росла.
Гроздья белые с каштанов грузно свешивались вверх.
Мы носили нашу сумку в продуктовый магазин,
мы меняли наши деньги на картошку и батон,
мы смотрели, что бывает тридцать первого числа.
Тридцать первого числа
лета красная пришла.
Пудель белая бежала,
мелким хвостиком трясла.
Серый ворон хрипло крякал шерстяною головой.
С червяком скакал довольный предпоследний воробей.
Кот мяукал христа ради, разевая нервный рот,
с ним задумчиво ходила кошка, полная котят.
Тридцать первого числа
жизнь веселая была,
даже музыка играла
тридцать первого числа.
В третьем-пятом магазине мы купили молока.
Нам играли трали-вали в полыселой голове.
Мы смотрели мульти-пульти в минусовые очки,
и тягучим черным медом солнце плавилось во рту.
Тридцать первого числа
наша очередь пришла,
чья-то ласточка летела,
Лета красная текла.
А за нею, ближе к ночи, нам отведать довелось
асфоделевого меда на цветущем берегу,
где стоим мы, прижимая к нашей призрачной груди
две картонные коробки с порошковым молоком.
Dm
Кролик летит!
Am
Замечательный кролик летит!
E7
Прекратился его аппетит,
Am
успокоилась жажда.
Кролик летит!
Он ушами проворно вертит,
и хвостом, будто лес, шелестит,
а усы, будто струны.
Ветер свистит,
над землей только ветер свистит...
Этот кролик так долго летит
во французское небо.
Кролик летит!
Во французское небо летит,
в итальянское небо летит
и в московское небо...
Кролик летит,
замечательный кролик летит,
в иностранное небо летит,
в бесконечное небо...
Кролик летит!
Фантастический кролик летит!
и хвостом, будто лес, шелестит,
а усы, будто струны
Last-modified: Thu, 2-Apr-98 14:43:08 GMT
назад